Эдсель открыл глаза, прошел к коновязи, отвязал лошадь, вскочил в седло и направился в сторону рынка.
Торговец платками и шалями снова куда-то подевался. Очень безответственно. Эдсель мог бы взять, что приглянулось, оставить плату и уехать, но стоял и ждал, изредка отпихивая от прилавка любопытствующую лошадиную морду и пропуская сквозь пальцы тонкое жемчужно-розовое кружево. На Эдселя косились, несколько раз торопливо поздоровались, пожелав доброго дня так, словно демонов отгоняли. Забавно. А ведь он совершенно не знаком со всеми этими людьми, зато они уверены, что знают о нем очень многое.
Обогнув фонтан, к рынку неспеша шел пожилой травник, везущий за собой поскрипывающую тележку. На распорках и натянутых между ними веревках под выгоревшим тентом покачивались пучки трав. Когда колесо тележки попадало в неровность на мостовой, внутри дружно звякало. Травник ворчал и косился через плечо на свое добро.
Резкий и пронзительно холодный порыв ветра ударил в лицо, будто плеткой стегнул. Остро пахнуло травами. Лошадь тряхнула ушами, по глянцево-черной шкуре пробежала волна дрожи, а у Аларда появилось это чувство… предчувствие, что снова будет гроза.
Травник поравнялся с Эдселе, и взгляд зацепился за висящие наособицу пучки трав, переплетенных красным шнурком.
– Милейший, – Алард в два шага оказался рядом с повозкой.
– Добрый день, ваша светлость, – бормотнул мужчина, останавливаясь.
От тележки, да и от травника пахло так, что голова кругом шла и нещадно щипало в носу, но полынную горечь Эдсель слышал все равно. Руки сами собой потянулись к пучку.
Хрупкие внешне, но упругие стебли, крохкие листья. Алард растер один из них в пальцах, и запах почти оглушил, как в тот момент, когда Элира свалилась прямо на него в столовой. Он не хотел ее пугать, но гроза возвращалась.
В такие моменты ему было сложно оставаться… человеком. Да и не особенно хотелось, и всякий раз он с нетерпением ждал густой тишины, свинцовых туч, мрака, молний, пляшущих вокруг, белых и яростных. Не тех, что оставили черные следы на коже случайных жертв.
Одна постоянно возилась с вещами мисс Дашери, другая зачем-то взяла ее шаль…
– Что это? – спросил он у Травника, неохотно оставив полынный пучок.
– Оберег. От дурного, от беспокойных душ, – ответил тот, с поклоном принял монетку и покатил дальше.