Это кого ж ты мне подсунул, Миша?.. Я еще другом тебя считал.
Не принесет девочка хлопот…
Да у меня уже голова раскалывается!
И зря Пупков переживал за безопасность дочери. Она любого доведет до самоубийства часа за полтора.
— Васенька, ну ты чего так долго? — услышал тихий голос соседки. — Мне ж баню истопить надо. Алиску мою накупать. Она ж с дороги. И воды натаскай, милок, в кадушку. После парной-то красота в ней охлануться.
— Да, Марь Иванна, особенно с головой, — ответил я. — И если задержать дыхание и посидеть подольше под водой, то есть вероятность вымыть продукты жизнедеятельности местных жителей. А то бывает засрано там, кабздец просто.
Смотрю на девчонку — понимает, что речь о ней. По лицу видно. Выражение, характерное моменту, когда кто-то в коровье дерьмо наступил.
— А Алиса-то моя проснулась, — обрадовалась старушка.
Я бы вот плакал на ее месте. Хотя… что-то подсказывает, всплакну еще. Скупо. По-мужски. Запивая первачком и занюхивая темечком Полкана.
— Проснулась, Марь Иванна, — подтвердил я.
— А вы уже познакомились? — уточнила старушка, суетливо собирая завтрак.
— Не успели, бабуль, — подала голос блондинка, поправляя простыню.
— Так это Васенька, сосед мой и помощник. Он и дров наколет, и воды натаскает, и грядку вскопает…
— И в церкви, наверное, помогает? — не сдавалась заводчица мадагаскарских кукарач.
— Ну да, было дело. Они с отцом Сергием крышу в прошлом году перекрывали.
Блондинка посмотрела на меня с вызовом. А я натурально услышал противный женский голосок в своей голове: “А я говорила! Говорила!”
— А это правнучка моя. Алиска. Хорошая девка, но дурна.
Какая интересная характеристика, я от удовольствия аж хрюкнул.
— Ба-а-а, — недовольно протянула блондиночка.
— Ну что ба? — заворчала Марь Иванна, накладывая варенья в пиалу. — Отец все правильно сделал. Надо тебе цену деньгам понять. А где ее понять, если не в деревне, а?
— И не говорите, — поддакивал я, складывая в голове два плюс два.
Значит, девчонка не знает про проблемы отца. Это только усложнит присмотр. Сейчас девочка вспомнит, что у нее любимый дома остался и дернет в ночи, гонимая чувствами, а я… а я за ней. А в том, что блондинистая выкинет что-нибудь, и сомнений не было.
— Бабуль, я знаю им цену…
— Да ну тебя… Собачий цирюльник. Выдумала же.