Выпив стакан воды, я засыпаю, но через час снова просыпаюсь от жары. За окном аномально теплый последний апрельский день, а в квартире работает отопление. Батареи горяченные, до них невозможно дотронуться. И перекрыть не получается. Они плоские и новомодные, без каких–либо труб или кранчиков.
Я слоняюсь по квартире в поисках решения. Ну не звонить же Владу по такой ерунде, тем более что сейчас он не ответит – у него проповедь.
Выглядываю в подъезд. Там тихо и явно прохладней. В квартиру залетает приятный ветерок. Оставляю дверь открытой, подперев ее стулом и иду в душ.
Вообще-то я жуткая мерзлячка. Жарко мне было только в августе в Египте, когда мы с Катриной поехали смотреть на пирамиды. Варшавское лето бывает душным, но я все равно сплю под одеялом, даже в плюс тридцать. Но сейчас я так пережарилась, что готова кожу с себя содрать.
С открытой дверью и после прохладного душа становится легче. Делаю себе чай. Говорят, зеленый помогает легче переносить жару. Стою на кухне, заворожено смотрю как раскрывается чайный лист в кипятке, когда громкий хлопок вышибает меня из медитативного состояния. Это захлопнулась дверь в комнату.
Не придав событию большого значения, спокойно пью свой чай и только потом начинаю волноваться. Потому что дверь в комнату не открывается! Ручку заклинило, она не нажимается. Давлю-давлю, всем телом наваливаюсь – толку никакого.
В комнате у меня все: сумка, ноут, телефон, вся одежда. Вся! Обмотанная полотенцем, мечусть от входной двери до кухни и обратно. Ума не приложу, что делать в такой ситуации! Наверное, существует какая-то аварийная служба, которую вызывают в таких случаях, но телефон за дверью. Придется обратиться за помощью к соседям.
В ванной висит нежно-розовый шелковый халатик, подаренный мне Катриной в тот злополучный день. Вчера я надела его впервые. Он тонкий и совсем коротенький, но ничего другого из одежды нет.
Запахиваю посильней халат и решительно звоню в соседнюю дверь. В ответ тишина. Иду к двери напротив – результат тот же. Спускаюсь на этаж ниже, там тоже никто не открывает. То ли ушли, то ли не живет никто.
От отчаянья я готова полуголой выйти на улицу и просить помощи у прохожих. Уже иду к двери, когда слышу звук спускающегося лифта. Встаю ровно напротив, поправляю халат и выпрямляю спину. Если уж позориться, то хоть не сутулой.