На
проходной, где обычно сидел седоусый не то сторож, не то швейцар,
дядя Вася, стоял… Адияков (!).
Я
аж глаза протёр.
Он
был в неизменно хорошем, добротном костюме, дорогой обуви. Вид, в
общем, имел довольно представительный. Не зря Наденька в него так
когда-то влюбилась. И пронесла эту любовь через время и расстояние.
Муля по сравнению с биологическим родителем выглядел простовато. Но
это пока ещё так. Я скоро всё окончательно исправлю.
Не
ожидая от визита ничего хорошего, я, тем не менее, вежливо
поздоровался и сказал:
–
Может, пойдём ко мне в кабинет?
–
Нет, сын, – покачал головой Адияков, – разговор у нас будет с тобой
серьёзный. А в твоём кабинете кто угодно подслушать может. Сейчас у
тебя обед же будет?
Я
согласно кивнул.
–
Я тут знаю одно место, где можно вполне недурно пообедать, и никто
нас не подслушает. Пошли?
Я
быстренько сбегал, запер кабинет: я сегодня был там сам-один,
остальные коллеги находились на плановых выездах по театрам и
циркам с проверками.
И
мы отправились в «одно место».
Адияков отвёл меня в неприметную столовую, на
углу. Самое обычное кирпичное здание, без особых распознавательных
знаков. И даже без вывески. Незнающий человек, так с первого раза и
не заметит, что тут можно пообедать.
В
помещении, несмотря на начало обеденного времени, было практически
пусто, если не считать какой-то женщины пожилого возраста в шляпке
и с внучкой, которые с аппетитом ели пирожные «картошка» и запивали
их лимонадом «Колокольчик».
Мы
подошли к раздаче и выбрали себе борщ и тушенную капусту с мясом на
обед. Я усмехнулся – у нас с Адияковым были одинаковые вкусы на
еду. Хотя было отличие: я взял ещё и компот с сахарной булочкой, а
Адияков – зелёный чай и мятный пряник.
–
Интересное место, – задумчиво сказал я и потащил нагруженный поднос
к отдалённому столику.
–
Ведомственная столовая, – пожал плечами Адияков и последовал за
мной. – Кто знает, те обедают только здесь.
Я
согласился. Цены здесь были гораздо ниже, чем даже у нас в столовке
на работе, а выбор блюд на порядок выше.
Мы
расселись и приступили к трапезе. Ели молча.
Когда с блюдами было покончено, и мы перешли
к напиткам, Адияков прервал молчание и сказал:
–
Сын, я очень рад, что в тебе прорезалась наша, адияковская жилка. И
что ты тоже имеешь склонность вести дела.