Я
взял увесистый конверт. И что-то он явно был тяжёлый, как для двух
билетов на спектакль. Не выдержав, я открыл конверт и заглянул:
если там и были билеты на спектакль в Крым, то они затерялись в
пачках купюр.
–
Я посмотрю, что можно сделать, – вздохнул алчный я и добавил, –
готовьте смету. Только реальную. Сами понимаете, фантастическую
сумму вам никто не даст.
Капралов-Башинский понимал.
–
И главную роль, я, пожалуй, приму, – сказал я и мстительно добавил,
– только не для себя. А для Раневской.
Капралов-Башинский побледнел, но нашел в себе
силы согласно кивнуть.
Ну, а что, как говорится: любишь кататься,
люби и остальное…
–
И вот, Иммануил Модестович, я и говорю, – до меня, как сквозь вату
донёсся голос Глориозова, – нужно ещё обновить костюмы и декорации.
Для этого надо закупить материал. Особенно парчу и атлас. И ещё
софиты и прожектора поменять. Эти уже еле-еле работают.
Я
тяжко вздохнул.
–
Выбьете ещё финансирование – я вам не только вечный абонемент на
все премьеры, но и… – он заговорщически понизил голос, – помогу
провести, если что надо будет, через наши театральные счета. У нас
тут контракты, гонорары, расходы на декорации – всё можно красиво
оформить.
Я
внимательно посмотрел на него. А он на меня. Если бы не
предательская капля пота, которая сбежала по его виску, я бы решил,
что он что-то мутит и пытается мной манипулировать. А так я понял,
что он пошел ва-банк и сейчас отчаянно боится, что я его сначала
продинамлю, а потом куда надо сдам за отмывание денег.
Но
я же не такой. Тем более, человек он тоже полезный. Да и не сделал
мне ничего плохого. Поэтому я улыбнулся ему и ободряюще
сказал:
–
Вот и договорились. А теперь давайте выпьем за
искусство!
Расстались мы совсем уже лучшими
друзьями.
А
днём я сидел и меланхолично перебирал папки с бумагами, размышляя,
как правильно поступить: пойти на обед с столовку, или же сбегать
домой – там Дуся обещала голубцов накрутить. А я ужас, как люблю
голубцы. Она их так вкусно делает – пальчики оближешь.
Этот вопрос настолько меня увлёк, что я чуть
не подпрыгнул, когда дверь кабинета без стука открылась и туда
заглянула чья-то голова:
–
Бубнов, к тебе там пришли! На проходной.
–
С-спасибо, – ошеломлённо пробормотал я, хотя голова уже скрылась, и
заторопился на выход.
Я
совершенно не знал, кто это может быть. Хотя ситуация с последним
визитом (когда мужик за деньгами приходил), показала, что от Мули
можно ожидать чего угодно.