Домой я ночевать не ходил , так у дверей молодых и провел ночь .
За этими думами меня и застал Богдан , выйдя из комнаты усталый, но
счастливый:
- Ну как, дружа, ночка?- спросил я.
- Да... ничего, - ответил он и стыдливо спрятал глаза, - ты-то
как здесь на лавке спал?Я думал, ты домой пойдешь.
- Да у тебя лавка, как у меня дома печь, вот только кровать у
тебя скрипела, спать не давала. Как там Аленка? Живая?
Вдруг дверь открылась и на пороге появилась Алена. По ее виду
было понятно, что весь разговор она слышала. Богдан по - детски
обнял меня и мы побежали на речку.
Река Зуша текла за деревней. Мы купались, как в детстве
резвились и брызгались, хотя вода по-весеннему была холодна. Вдруг
Богдан резко остановился и строго сказал:
-Ты со мной сегодня не пойдешь! Понял?
- Нет.
- Понимаешь, я не смогу смолчать, если они Аленку тронут. А если
я их трону - они меня в живых не оставят. Сам знаешь: я не хочу,
чтобы с тобой тоже ...
Я прервал его на полуслове:
- Подожди, ты хочешь, чтобы я остался жив.
- Ну…
- Даже если с тобой что случится?
- Да!
- Тогда скажи: как мне жить, как людям в глаза смотреть?
Понимаешь, в жизни бывают моменты, когда лучше умереть с другом,
чем жить одному и всю свою жизнь казнить себя за трусость.
Богдан посмотрел на меня и сказал:
- Знаешь, если у меня есть такой друг, как ты, то жизнь я прожил
не зря.
- Ну, хватит, а то я смотрю, ты уже помирать собрался. Знай, мы
им просто так не дадимся, возьмем с собой прутья, может хоть двух,
трех молодцев с собой прихватим.
- Подожди, - сказал Богдан, - надо подумать. Пойдем к ним, когда
половина охраны уедет муку в город отвозить. Их останется человек
семь – восемь, возьмем прутья побольше.
Так за разговором незаметно подошли к воротам, из них к нам
навстречу выбежал перепуганный отец Богдана. Сказал, что барин за
ними уже посылал.
- Богданушка, бежать вам надо. Не простит он, что не поклонился
ему. Беги, сынок,беги.
- От себя не убежишь.
- Может, сынок,ты и прав, пойди к барину, в ноги упади, прощения
попроси. - Хорошо, я так и сделаю, - ответил сын отцу и вошел во
двор.
Войдя, мы увидели Алену. Она была уже одета. «О, как она
красива!- подумал я, за такую и на смерть можно идти, и на
каторгу».
В заборе мы выломали два хороших железных прута, за этим
занятием насзастала Алена: - Вы что надумали, погубить нас
захотели? Попросим у Матвеева прощения, он добрый, он простит. Да и
собственно, что мы сделали, может он нам хочет работу предложить, а
вы на него с дубинками.