Ну, так он мне объяснял. Будь я помоложе и поглупее, не поверила
бы, наверное. Принялась бы отыскивать второе дно и, скорее всего,
придумала бы что-нибудь лестное для себя. Что влюблён он в меня, к
примеру. Но мои двадцать шесть, хвала Истар, пришли не одни, как в
той шуточке про годы и мудрость, а смею надеяться, принесли с собой
немного если не ума, то хотя бы опыта: я прекрасно понимала, что
чистокровный горный орк не стал бы тайком вздыхать по «людке», а
объяснил бы всё прямо и очень доступно. Однако мы с ним то и дело
спали в одной кровати или на одной куче лапника, а ещё Шаку очень
понравилось моё обыкновение в каждом крупном городе не просто
ходить в баню, а снимать купальню на часок-другой. Он залезал
вместе со мной в горячую воду, смешно, как ребёнок, обмазывался
пеной и сдувал её клочья с ладоней… и совершенно не по-детски,
откровенно пялился на банщиц в плотно облепивших их влажных
платьях. А вот на совершенно голую напарницу смотрел как на… да
именно как на напарницу, без всякого плотского интереса. Даже
обидно было немного, хотя ясное дело, избавляло от многих
сложностей и проблем, совершенно в наёмничьем ремесле излишних.
Вообще-то, он хотел лично доставить меня сюда, но я наслышана
была о небольших войнах на восточной границе как раз между людьми и
орками и наотрез отказалась от сопровождения. Родом Шак Кар’рукат
был с противоположного края этого королевства, со Злого хребта, но
кого это волновало? Орк? Орк. С топором? С топором. Ритуальные
шрамы на плоской клыкастой морде (вступление в совершеннолетие
пройдено достойно), серьга в правом ухе (сын вождя, не рядового
воина — не кот чихнул), одна пока что косица, завязанная простым
шнурком, без бусин (жён и детей нет)… Может, чем-то Шак и отличался
от сородичей с Серого кряжа, но глаза местным жителям наверняка
мозолил бы невыносимо.
А заодно они и на меня бы начали нехорошо посматривать, раз я
путаюсь с клыкастым. Мне показалось, что именно перед последним
доводом Шак и сдался. Я помогла ему купить в Озёрном гору подарков
для всей семьи (мужиков только запусти в лавку с тканями — такого
дерьма наберут!), и мы расстались: я поехала на северо-восток, в
Волчью Пущу, он — на запад, в Горючий Камень и далее. На прощание
он твёрдо обещал мне, что вот найдёт себе наконец двух-трёх жён,
заделает им детей — а то в его возрасте уже неприлично ходить с
одной косой — и через годик непременно узнает через гильдию, как
мои дела. И если за год я не сумею вылечиться, если спина всё так
же будет болеть, не позволяя мне ни ездить верхом, ни сражаться,
тогда клан Поющих Пещер просто счастлив будет принять новую
шаманку, да ещё со свежей кровью! (Я кивала с самым серьёзным
видом: ну не ржать же мне было, оскорбляя напарника насмешками над
искренним, от всей души сделанным предложением.) Шак даже на своём
топоре готов был клятву дать, что будет привозить мне настоящее
мыло, — много! — а всех моих детей, не имеющих шаманского дара,
назовёт своими. Я же теперь ему, считай, мать, если новую жизнь
дала. Ну, или раз слишком молода для матери, буду сестрой… Как-то
он добрался? Гильдейский жетон, ясное дело, от многих вопросов и
проблем избавляет, но на западе тоже до сих пор помнят нападения
горных орков, подходивших несколько раз под стены аж самого
Горючего Камня. Без напарников-людей орки спокойно могут
путешествовать разве что по западному берегу Данувия, поскольку в
Семиречье, живущем всё больше за счёт путешественников, рады любому
способному оплатить стол и постель, будь он хоть огром.