Влажная майка неприятно липла к коже и холодила спину, что лишь
усиливало гадливое ощущение от разговора.
- Я, во всяком случае, не развожусь. А для материалов вашего
дела уже пора носильщиков нанимать. – Данин не удержался от
осуждающего взгляда, будто это его принуждали таскать папки в суде,
и он, бедолага, перетрудился.
- В любой сделке присутствует элемент везения. – Гера подошёл к
скамье для жима, где сидел адвокат. – Тебе просто статистика
подыграла.
- Герман, при всём уважении: у неё же на лице крупными буквами
написано: упырица. Сжирает всё, до чего дотягивается. Даже костей
не оставляет, чтобы их потом перемыть. Всё перерабатывает прямиком
в дерьмо. – Антон косым росчерком ладони показал, куда направляются
продукты переработки.
- Слушай, я женился на вау-красотке, чтобы моей женой была
вау-красотка. Цель достигнута. Можно двигаться к очередной вершине.
Теперь сделай так, чтобы она съехала из моего дома.
- Не могу, - Антон развёл руками. ‑ Я не могу ничего сделать,
пока вы не разведены.
- Так разведи нас!
- Не могу! И не смогу ещё месяц, потому что твоя упырица снова
подала уточнение к исковому заявлению. И месяц – это оптимистичный
сценарий. Очередное заседание опять может быть перенесено, потому
что её адвокат чудесным образом окажется занят в другом, гораздо
более важном процессе. Герман, услышь меня: она не хочет с тобой
разводиться!
Эпопея с разводом длилась второй год. Точнее, уже вторую
половину второго года. Милена подала на развод внезапно. Не то
чтобы до этого у них не было никаких трений. Были, но мало. Сложно
ссориться и скандалить, когда два человека живут практически
параллельными жизнями.
Со стороны они, наверное, казались чудесной семьёй. Когда Летовы
«выходили в свет» всем составом, на них оборачивались. Герман для
своих сорока четырёх выглядел прекрасно. Регулярные физические
нагрузки, дорогой парикмахер, здоровое питание, брендовая одежда и
аксессуары – в придачу к тому, что природа на его внешности не
сэкономила. Милена тоже тщательно следила за собой. Можно даже
сказать, маниакально. Дочь Арина взяла от родителей всё худшее по
характеру, но лучшее из внешности, так что на фоне мамы и папы
точно не терялась. Троица вызывала восхищённые или завистливые
взгляды, в зависимости от нравственных качеств наблюдателей.