– Ругаю, значит, служишь… – Дедко закинул ломтик в рот, огляделся… И вытер руку о рубаху второго, здорового.
Тот так удивился, аж глаза выпучились.
– Ругай – муж правильный, – как ни в чем не бывало продолжал Дедко. – Что до тебя, так тебя я не знаю… – И совсем другим, угрожающим голосом, здоровому: – Ты ударь меня, ударь. Враз рука отсохнет. – И снова прежним, ласковым: – Караван твой мне не мешает, да и люди твои. Я ж наверху спать буду.
– Я наверху спать буду! – завопил дородный. – А ты – в навозе за воротами. Пшел прочь! Эй ты! Выкини его отсель.
Это он – хозяину здешнему, который самолично им яства подносил, когда Дедко ему горсть серебра отсыпал.
– Уважь просьбу, колдун, – тон у хозяина просящий, но твердый. – Он – княжий человек и товары у него – княжьи. Всегда тут останавливается. А ты… – решившись: – Тебе я деньги твои верну, за то, что съел, возьму только.
– Вот же пиавки, – обращаясь исключительно к Мальцу, сообщил Дедко. – И поесть не дают, и денег требуют.
– Да ты уж сожрал… – начал хозяин двора.
И осекся.
И попятился от Дедкиного взгляда.
– Ты не понял меня, человек, – с угрозой протянул Дедко. – Мне тут хорошо сидеть. И спать мне у тебя хорошо будет. А по-другому – не будет. Потому что когда мне хорошо, тогда всё ладно, а когда мне плохо… – Дедко поднял палец с кривым сплющенным ногтем и нацелил на дородного: – Это значит, всем плохо. Всем. Ты меня понял, княжий холоп?
– Ну всё теперь! – выкрикнул дородный. – Не хотел по-хорошему, будет по-плохому.
И кинулся наружу. Большой – за ним.
– Зря ты с ним так, – злобно пробормотал хозяин двора. – Сейчас с гридью вернется и в поруб тебя! А мне от наместника – укор!
Дедко усмехнулся:
– Дерзишь. И за то будешь наказан, – сказал он. – Не твоя ль там женка? – Палец указал на молодку, прибиравшую со столов.
– Моя, а тебе…
– Со мной ночью будет, – перебил Дедко. – Соскучился я по бабьему мясцу!
И потянулся с хрустом.
– Да ты…
Вернулся давешний крикун. С ним – пара воев. Обоих Малец сегодня видел. Из тех, что отвели их с Дедкой к наместнику.
– Вот этот! – закричал дородный, указывая на Дедку. – Всыпьте ему да в поруб!
Вои глянули на Дедку… И остановились.
– Этого не будем, – пробасил тот, что постарше. – Батько велел этого не замать.
– Да как же… Княжье добро…
– Добро – твоя служба, – строго произнес старший. – Не наша.