Зарешеченного окна в одиночной камере не имелось, так что с ходу
определить, сколько я проспал, возможности не имелось. Однако
прислушавшись, я уловил знакомые звуки и понял, в ШИЗО начали
разносить завтрак. Выходит, я продрых до утра.
А буквально через пару мину распахнулась окошко и мне выдали
алюминиевую тарелку, наполненную кашей дружба. И кружка едва
тёплого, но зато сладкого чая. Если честно, то я думал, что за мной
придут сразу после завтрака, но этого не произошло, ни после обеда,
ни после ужина. Странно, но про меня словно забыли.
Из перестуков зеков между камерами выяснилось, после кровавой
поножовщины на лесопилке, зона стоит на ушах. Арестантская азбука
Морзе, далеко не совершенна, но то, что блатные вынесли мне
смертный приговор, я понял. Подобный расклад не удивил, и потому я
продолжил готовиться к прибытию гостей из столицы.
А в девять вечера за мной пришли конвоиры. Причём в приличном
количестве. Они застегнули наручники на руках и ногах. Затем
соединили их специальной цепью за спиной и вместо того, чтобы
отконвоировать в допросную, повели совсем в другом направлении.
Когда меня вывели из штрафного изолятора, я снова стал себя
спрашивать, что здесь происходит? Обилие солдатиков с автоматами и
несколько истошно лающих овчарок особо не удивило. А вот когда меня
загрузили в будку автозака, предназначенного для перевозки
спецконтингента, я реально удивился.
Вывозить с зоны, совершившего преступление заключённого, без
первичного допроса, – это как-то уж совсем неправильно.
А пока я размышлял, автозак выехал через центральные ворота
зоны, прямо за запретку. В железной будке было прохладно, а так как
фуфайки, взамен испорченной, мне так и не выдали, пришлось
помёрзнуть. Судя по направлению движения, автозак направлялся в
сторону железнодорожной станции. Когда он до неё добрался, было
около часа ночи.
И опять солдаты и собаки. Меня отвели в весьма неудобной позе,
до загнанного на тупиковую ветку, столыпинского вагонзака и усадили
на корточки. После этого я смог осмотреться.
Для единственного заключённого количество охраны явно
зашкаливало. Психологическое напряжение конвоиров дало возможность
воспользоваться потоком выделяемой ими энергии и на пару секунд
активировать особое зрение, делающее полупрозрачными все
материальные объекты, находящиеся до сотни метров от моего
местонахождения. В этом состоянии я с трудом мог увидеть тень
реальной человеческой ауры, но зато мог рассмотреть в подробностях
его нутро и пересчитать мелочь в кармане брюк.