Тайком наблюдая за процессом вооружения десантного отделения, я
пытался найти какую-то разницу в огнестреле, существовавшем в моей
изначальной реальности. И если честно, то никаких отличий в
вооружении десантников не заметил. Здесь всё было стандартно, и уж
точно не так, как в подразделении московских ликвидаторов.
После получения оружия, к самолёту АН-22 подъехал заправщик.
Десантники тоже начали заправляться, но только сухпаем. Я от них
решил не отставать и немного уменьшил количество выданного
провианта.
Ефрейтор Колобков заметил выложенную на ящик банку сгущёнки и,
прекратив возиться с разобранным пулемётом РПКС-74. Подойдя, он
протянул к консерве руку, но я накрыл её пятернёй.
- Чо, Турист, зажал? – с вызовом спросил круглолицый парень. – Я
же на всю братву хочу взять. Пацаны полторы недели в вагоне яйца
трясли. Всю выданную сгущёнку ещё в первый день сточили. По
сладкому все истосковались.
Выслушав объяснения Колобка, я ухмыльнулся.
- Да нет, я не зажал. Но это моё. А я своё без спроса не
отдаю.
Если честно, то, когда он подошёл, я едва сдержался. Хотелось
вскочить и оскалиться по-звериному. Год, проведённый на зоне,
всё-таки наложил нехороший отпечаток на рефлексы.
- Так, я же вроде уже попросил и всё объяснил – не понял моей
предъявы простодушный Колобок.
- Ну раз попросил, да ещё и объяснил, то забирай – ответил я и,
заставив себя расслабиться, решительно двинул банку сгущёнки к
замершему ефрейтору.
Чем ближе к вылету, тем меньше смеялись и подкладывали друг
друга гвардейцы, десантники. И даже ротный писарь, наблюдающий за
мной издалека, перестал буравить мой затылок неприязненным
взглядом. И в эти минуты затишья я внезапно почувствовал
присутствие иного. Это заставило закрыть глаза и уйти в себя, чтобы
всё проверить.
Несмотря на показную браваду, молодые десантники волновались
перед вылетом и их скрытые эмоции выделяли море энергии. Если бы я
мог пользоваться ей как раньше, то сейчас легко наполнил своё
внутреннее хранилище. Теперь же я был в состоянии ловить лишь те
мизерные крохи силы, что не шарахались от меня, как стайки мальков
от хищной рыбы.
Сосредоточившись, я начал вливать всю пойманную энергию в
замершего теневика. Призрак, позволял увидеть любого человека
насквозь и понять, одарён он или нет. А ещё я мог узреть истинное
лицо иного, носимое им до попадания в эту реальность.