– Я не говорю, – откликнулся Юргенс, и только теперь я поняла,
что все это время слышала его голос не снаружи, а в своей голове. –
Я направляю вам мысль. Это тяжелое боевое заклинание, не каждому
под силу.
Вот оно что.
– Вы военный?
– Дослужился до генерала. Но не спрашивайте, как со мной
случилось это горе, я не имею права рассказывать.
Я понимающе кивнула.
– Даже не думайте меня стыдиться, договорились? Я
целительница.
– Договорились. Вернее… я очень постараюсь. Вы живете в подвале,
верно?
– Верно. Мне больше некуда пойти.
– Будьте осторожны. Там печи, из них иногда выходят
саламандры.
– Вы и в подвал умудрились заглянуть? – удивилась я.
– Конечно. Я сразу бросил оценивающие заклинания. Надо ведь
понимать, где находишься.
Наверно, Юргенс очень хороший военный. Опытный. Его привезли
сюда беспомощным, умирающим, а он все равно сделал то, что считал
нужным.
– Вы чего-то боитесь? – предположила я. – Иначе зачем вам
бросать оценивающие заклинания в хорошей больнице?
Лицо Юргенса осталось неподвижным, но я почувствовала его
улыбку. Усталую печальную улыбку человека, который привык исполнять
свой долг.
– С этой больницей что-то не так, – признался он, – но я пока
так и не понял, что именно. Будьте очень осторожны, Шейл. Особенно
в подвале.
Я поблагодарила генерала за доброту и покинула его палату в
смешанных чувствах. Может, Магеран знает, что именно не так с его
больницей – потому-то и согласился меня оставить, и решил
законопатить в подвал?
Потом я поменяла белье на всех кроватях и переодела генерала,
который закрыл глаза и больше не говорил. Я чувствовала его стыд.
Когда-то он пользовался успехом у барышень, как и все драконы, а
теперь на него надевают подгузник.
Будешь тут стыдиться.
Потом надо было разносить лекарства, а потом наступило тихое
время. Пациенты негромко переговаривались в палатах, Минна
заполняла отчеты за день, а я сидела на белом топчане рядом с
постом, вытянув ноги, и все тело гудело от усталости.
Господи, поверить не могу. Утром я приехала в Суворовск, а
вечером меняла простыни на драконьих кроватях. Повезло мне, что
психика оказалась достаточно гибкой, чтобы все это принять – иначе
и рехнуться недолго.
Пришла целительница, которая уверяла Рорика, что у него
аллергия. Сунув руки в карманы халата, она остановилась у поста и
некоторое время рассматривала меня так, будто у нее в глазах были
микроскопы, а я козявка на стеклышке.