6. Подобный научно-художественный перевод имеет в виду прежде всего пристально изучавших и изучающих китайский старинный язык, далее – китайскую культуру, искусство и так далее. Затем его можно было бы рекомендовать вниманию писателей, переводчиков, историков литератур и вообще лиц, интересующихся подобными предметами. Что до «общего» читателя, то он, вероятно, после первых же строк потеряет охоту к дальнейшему чтению этих переводов, и, зная по опыту своему, что это именно так, я и не предназначал свои переводы для заполнения досуга «общего» читателя, а потому строил все на точности передачи, без всяких попыток ввести в перевод объяснительные заметки (как делал, например, фон Цах), и на приблизительной певучести перевода, которая, отнюдь не равняя его с певучими произведениями русской литературы, все же имеет в виду сделать речь как бы отражающей оригинал, независимо от требований «общего» читателя, который считается только с русским стандартно-литературным языком.
7. Эта книга может иметь и учебный характер, поскольку, повторяю, мой перевод ничего и никогда не пропускает, а потому и не разочаровывает тех, кто старается проникнуть в тайны китайского литературного языка, который приходится часто не столько читать, сколько расшифровывать.
24 апреля 1942 года. Боровое
Временное или Посмертное предисловие
Закончив перевод второй части задуманной мною «Антологии мастеров китайской классической поэзии и прозы», я при жизни своей вряд ли решился бы его опубликовать, ибо он недостаточно русифицирован для «общего» читателя и недостаточно (вернее, вовсе не) комментирован для историка литературы. Первого я делать не хотел, так как предпочитал русификации дословность; второго я сделать не мог за полным отсутствием у меня в 1942 году справочных и каких-либо пособий, не говоря уже об обязательной для такого труда библиотеке китаиста.
Однако в случае, если мне так и не удастся написать, как я предполагал, к этой части антологии обширный комментарий, сопровождаемый поэтическим синтезом на свободном русском языке для каждого из стихотворений, то я считаю себя вынужденным предпослать несколько вступительно-оправдательных тезисов:
1. Антологию прозы и поэзии я хотел бы соединить в одно целое.
2. Перевод прозы сильно отличается от перевода поэзии, как допускающий большую свободу выбора ритмов и слов, ибо при переводе стихов я был скован размером и не хотел из него выходить.