Я уже понимал, к чему она ведет.
— Двести порций на тринадцать тысяч человек, — закончила она. —
Мы сможем освоить гораздо большие объемы, юноша.
Я молчал.
Пятьдесят порций в неделю казались мне солидной цифрой. Но
теперь это выглядело нелепо. Мир оказался в разы больше, чем мне
казалось, а проблема — в тысячи раз сложнее. Но все равно это уже
первый серьезный шаг к изменению мира. Шанс действительно изменить
что-то.
— Давайте начнем хотя бы с ведра.
Интерлюдия
Теплые лучи согревали землю, реку. Фаэлина устроилась на мягкой
теплой траве. Ее пальцы лениво теребили тонкий стебель пырея. После
долгих недель дождей наступил первый по-настоящему ясный день, и
девушка наслаждалась каждой его минутой.
Вокруг раздавался мерный стрекот кузнечиков, плеск мелких речных
волн и редкое пение птиц. Легкий запах речной тины смешивался с
запахом нагретой земли и распустившихся цветов. Ветра почти не
было, только едва уловимые дуновения нежно шевелили траву и
кроны.
Неподалеку, за густыми кустами, ее отец терпеливо сидел у воды,
сосредоточенно наблюдая за поплавком удочки. Рыбалка была его
давней страстью, и Фаэлина знала, что он мог провести целый день,
глядя на водную гладь. С самого детства Фаэлины они раз в пару
месяцев неизменно выбирались на берег речки, и даже когда девушка
стала практиком, они не оставили этой традиции.
Фаэлина прикрыла глаза, позволяя себе раствориться в этом
моменте покоя. Было приятно растянуться на траве, наслаждаясь
первым погожим деньком за долгое время.
Но вдруг что-то нарушило этот хрупкий баланс. Едва слышный
шелест травы под чьими-то ботинками выбился из общего фона и
заставил сердце пропустить удар. Девушка замерла, прислушиваясь.
Пальцы нащупали лежащий рядом меч.
Воздух неуловимо изменился — в нем появился новый запах,
незнакомый и тревожащий. Странная смесь: дорогие духи переплетались
с каким-то диким запахом, от которого по коже пробежал холодок.
Фаэлина резко вскочила, поднимаясь над морем пырея. Ее движения
были быстрыми, а острый кончик меча замер перед грудью человека,
которого она не ожидала и не хотела бы здесь увидеть.
— Какая ты быстрая, — Ян Стап медленно поднял руки в жесте
показного миролюбия.
Репутация старика в секте Тьмы была окутана страхом и самыми
темными слухами. Неприметный, но очень умный и очень жестокий
человек, которому не спешили переходить дорогу даже главари других
банд, предпочитая выяснять отношения между собой, но не трогать
«воронов».