И уже на следующий день в город вошел новый караван…
***
- Почему тебе пришлось усмирять сердце ифрита таким способом? – не понимал падишах. – Почему сердце не требует крови, пока я здесь?
- Потому что медальон с печатью Давида принадлежит тебе, - вздохнула пери. – Когда ты покинешь этот мир, он станет принадлежать нашему сыну. А до тех пор только вот такое подтверждение родства, как капля крови, может сдержать сердце ифрита.
- Я надеюсь, это не причинило малышу боли? – озаботился отец.
- Он – воин! – заулыбалась пери. – Достойный сын своего отца!
***
Торса-ле-Мар
***
Камиль снял маску, посмотрел на антиквара:
- Да, это то, что я искал.
- Я знаю, - довольно ухмыльнулся хозяин. – В моей лавке не принято обманывать покупателей.
- Когда я могу получить следующую? – спросил владелец яхты.
- Как только принесете следующий камень! – нахмурился старик. – А теперь, господа, позвольте откланяться. Меня ждут неотложные дела, - и, прихватив со стола полотняный мешочек с рубином, зашаркал вглубь своей лавки.
***
Вернувшись на судно, Камиль тотчас позвал к себе Раджаба и обо всем рассказал ему.
- И что ты намереваешься делать? – спросил друг детства.
- Постараюсь убедить нашего нанимателя, что воины Черного континента нуждаются в его товаре больше остальных, - пожал плечами Камиль. – Мне нужны эти камни! Без них мне не заполучить следующую маску.
Немного помолчав, словно собираясь с мыслями, спросил:
- Ты знаешь имя моего охранника?
- Конечно, - удивился капитан, - юношу зовут Адиль, что вполне соответствует цвету его кожи.
***
Шли месяцы и годы.
Яхта «Мария» совершала один круиз за другим. Конечно, не все они были в то место, куда стремился владелец судна, но предводитель чернокожих воинов уже знал, кому он обязан внеочередной доставкой.
А потому, кроме слов благодарности, на стол Камиля всегда ложился полотняный мешочек с багрово-черным рубином, который после возвращения в Торса-ле-Мар перекочевывал в лавку антиквара, вручавшего в обмен на камень маску.
Владелец яхты возвращался на судно и снова переносился в незнакомый мир, ставший ему за эти годы едва ли не родным.
Правда, каждая маска переносила в одно и то же время. Открывала определенный отрезок времени. И после троекратного использования переставала «работать».
Камиль бережно складывал маски, а их уже было около десятка, в сейф.