— В каком
смысле? — заинтересовался я. Слушать девчонку куда интереснее,
нежели рассуждать о своей карьере и прочем.
— Вот
смотри, — принялась объяснять Анька. Взяв свою чашку, накрыла ее
сверху блюдцем. — Вот это твой дом. Он у тебя под крышей, ты
понял?
— Ага, —
кивнул я. Уж на это-то у меня фантазии хватило.
— Теперь,
— сняла Анька блюдце с чашки, — мы снимаем крышу.
Понимаешь?
— Ага,
понимаю. Теперь у нас дом без крыши.
—
Совершенно верно, — согласилась барышня. Хихикнула. — Крышу снесло,
но это временно. А мы, когда купим дом, начнем ремонтировать,
сделаем так.
Анька
ухватила мою чашку, поставила ее сверху, на свою.
— То есть,
ты предлагаешь надстроить к дому второй этаж? — догадался
я.
— Ваня, я
всегда знала, что ты умница! — выпалила девчонка, а потом, заметив,
что на нас смотрят три пары донельзя удивленных глаз, а госпожа
статс-дама даже рот открыла от изумления, спохватилась: — Мне Елена
Георгиевна сказала, что Ивана Александровича нужно иной раз
хвалить, поэтому я его и хвалю.
Господи,
дай мне сил не заржать и не упасть под стол! Я же из-под него потом
не выберусь. Так вот, помру во цвете лет от хохота. Да и женщин
напугаю. Они и так слегка обалдели, слушая наши речи. Маменька-то,
допустим, уже попривыкла, а вот тетушка со статс-дамой могут и не
понять.
Удержав-таки смех, деловито спросил:
— И во
сколько все это встанет?
— Дом, как
мы с тобой посчитали — вместе с ремонтом в триста тридцать рублей
обойдется, — принялась рассуждать Аня. — Второй этаж — бревна, да
плотники — еще сто. Хотя, меньше… Бревна будут — плотников я найду,
в полсотни уложимся. И крыша, коли новую ставить — пятьдесят, если
что-то из старого пойдет — так и в тридцать. Печи еще… Кирпич
везти. (Намек на то, что мы пока свой заводик не запустили) На
первом этаже пусть русская — старую перекладывать придется, и
голландка нужна, да на втором — тоже пара печей. Это еще в сотню.
Да, фундаменты под все печи подводить. Значит, шестьсот рублей, но
лучше закладывать шестьсот пятьдесят, мало ли что. А новый дом —
если покупать, гораздо дороже.
— У меня
только триста осталось, — хмыкнул я. — Ладно, триста — четыреста у
кого-нибудь перейму.
— Ничего,
я тебе из своих дам, после вернешь.
— Кха-кха…
— демонстративно закашляла маменька, привлекая наше внимание. —
Ваня и Аня, а вам не кажется, что вы поступаете не слишком-то
вежливо? С вами сидят три взрослых дамы, а вы какие-то странные
разговоры ведете?