— Аня
никуда и не лезла, — загрустила маменька. — Это я, от большого ума
Софье письмо послала. Не думала, что она такой дрянью
окажется.
—
Юридически-то не доказать, что Аня дочь князя Голицына, — заметил
я.
— А ты
думаешь, Сонька Голицына о том знает? Курица она, что тут
скажешь?
Мы с
маменькой спорить не стали. И впрямь, курица, она и есть курица,
пусть даже с Малым крестом ордена святой Екатерины.
Батюшка
погладил себя по круглому животику (он-то не похудел!) и
мечтательно сказал:
— Если
твоя девчонка опять этот свой … картофель-фри приготовит, и
судачка, то пусть Ивана Ваней называет. За такое можно. Матрена
попыталась сделать, как Анька…
— Как Аня,
— поправила маменька супруга.
Чернавский-старший слегка зарычал, потом тяжко
вздохнул:
— Ладно,
пусть Аня… Так вот, Матрена пыталась, но картошка у нее маслом
насквозь пропиталась, а судака пересушила. Пусть сестричка …
сыночка нашего, обучит как следует. Да, — вспомнил вдруг батюшка, —
Скажи еще ей, чтобы прислугу больше не пугала.
— А когда
она прислугу пугала? — сделал я удивленный вид. — Вроде, не
жаловались.
Вид делал,
потому что ни капельки не удивлялся, что Анька способна прислугу
напугать. Странно лишь, что ее поварешками или половыми щетками не
побили.
— Потом
пожаловались, как вы уехали, — пояснил батюшка. — Горничная расчет
взяла, сказала, что в столице ей работу получше предложили. Кухарка
— та вообще грозилась уволиться, в Новгород вернуться, еле уговорил
остаться. Сказала, что Анька… Ну, Аня, то есть, пообещала, мол —
порвет ее, как Тузик Жучку…
— Что?! —
возмутилась маменька.
Явно
маменька подумала о чем-то таком, неприличном для барышни. Нет,
наша воспитанница другая и плохих слов не знает.
— Нет,
наверное, наша кухарка просто не дослышала, — вступился я за
«сестричку». — Анна Игнатьевна — воспитанная барышня. Если и
сказала, то по-другому — мол, порву, как Тузик грелку. В Череповце
такое выражение есть. Сам недавно услышал — удивился. Так что —
Жучка тут не при чем.
— Грелку?
— удивился батюшка. — А как он ее порвет? Она же медная?
— А в
Череповце грелки из кожи шьют, — быстренько соврал я. — Туда либо
горячую воду заливают, либо золу. Рыбаки их зимой с собой берут,
под задницу подкладывают, очень помогает на холоде. А такие грелки
часто собаки рвут — она кожаная, пахнет вкусно. Отсюда и выражение
появилось — порву, дескать.