Естественно, случившееся я ни с кем не обсуждал. Не самая
подходящая тема для разговора. Хотя перестать думать об этом не
мог.
Мое внезапное воскрешение в своём собственном тринадцатилетнем
теле заиграло новыми красками. Я искренне полагал, что мне дали
второй шанс, чтоб исправить ситуацию с походом. Так-то, в том
походе погибли пацаны. Условно говоря, по моей вине. Но
теперь...
Теперь я вдруг подумал, а что если дело совсем не в них. Вернее,
в них, но не совсем. Что если избежать долбаного похода и правда
можно, но изменить нужно не те события, которые последуют весной?
Может, все гораздо сложнее и разобраться необходимо с ситуацией
отца? Есть же эти чертовы причинно-следственные связи. Эффект
бабочки или как там его. Может на самом деле отправная точка совсем
в другом месте.
Я упорно пытался вспомнить, в первом варианте жизни были
какие-то признаки в поведении матери, свидетельствующие, что она
могла тоже узнать о бате или нет. Узнать о том, что он жив, но
числится врагом и предателем. Может, потому Ромов и ляпнул про
отца-сидельца? Может он и тогда нашелся, батя имею в виду? Но после
проверки его определили в тюрьму, например. Получили подтверждения,
что он на самом деле оказался предателем. А мать... Либо она не
знала, либо знала, но не сказала нам.
В общем, голова пухла от мыслей, но подвижек пока не было
никаких, потому что я не очень понимал, куда нужно двигаться.
Единственное, что мне не давало покоя и постоянно зудело в
районе мозжечка – это внезапно оборвавшийся разговор с
Ромовым-старшим и Наташкин дядька, с которым пока никак не
получалось встретиться. Я точно знал, что мне нужно поговорить с
обоими. Однако и с первым,
и со вторым пришлось повременить.
Для начала главный
инженер уехал в командировку. Не то, чтоб он мне отчитывался о
своих действиях. Конечно, нет. Я узнал от Никиты.
На следующий день подошёл к нему в школе, собираясь снова
напроситься в гости, однако он начал разговор первым.
– Привет, Петров. Только хотел с тобой обсудить кое-что. Это –
секрет. Хорошо? Давай отойдём.
Никита оглянулся по сторонам, заметил, как на нас пялится
Кашечкин, ухватил меня за руку и оттащил в угол класса. Новенький
заметно нервничал. У него сегодня даже прическа была не такая
аккуратная, как обычно.
– Слушай... Не знаю, что вчера произошло, но у меня два вопроса.
Первый – почему Наташа убежала? Не знаешь? Это было слегка
неожиданно. Я вроде бы ничем ее не обидел. Или обидел?