– Процесс? – переспросил я, но он отвернулся, глядя на стену.
Словно вместо меня там было нечто интереснее.
Ладыжин не выдержал, резко схватил некроманта за волосы и дёрнул
его голову назад. Тот поморщился, но не закричал, только шумно
выдохнул через сжатые губы.
– Будешь рассказывать? – процедил Ладыжин, глядя ему в глаза. –
Или я покажу тебе, на что способна Империя! Ты даже не
представляешь…
Я сделал резкий жест рукой, давая понять, что этого достаточно.
Мне не хотелось превращать допрос в грубую бойню: фанатики,
привыкшие к боли, редко ломаются от угроз. Нужен был иной подход,
более тонкий. Ладыжин бросил мне недовольный взгляд, но отпустил
волосы пленного и отступил на шаг.
– Превращение живых в экзоркантов, – повторил я, стараясь
говорить ровно, без излишней агрессии. – Как конкретно ты это
сделал? Раньше все экзорканты были мертвыми трупами, которых
оживляли, но ты… ты пошёл дальше. В чём разница?
Некромант не ответил, лишь медленно повернул голову в мою
сторону. Было ли это молчаливое признание или насмешка –
неясно.
– Как тебя зовут? – спросил я опять, сменив тон на почти
спокойный, будто мы беседуем за чашкой чая. – Неужели ты хочешь
сдохнуть безымянным уродом?
Ноль реакции. Ни одной морщинки на лице, кроме кривоватой
улыбки.
– Ладно, – вздохнул я, – посмотрим, что ты скажешь, если...
В этот момент раздался треск рации у меня на поясе. Я отступил к
стене, вытащил переговорное устройство. Сквозь помехи пробился
голос Фокуса:
– Командир, тут какой-то тип приехал. Говорит, что его зовут
Артемий Доброчудов. Хочет видеть именно вас.
Тот самый маг-лекарь, которого я звал, появился. Так быстро! Без
церемоний, без звонка, он взял и вломился сюда сам, как буря. Ну,
ничего удивительного: люди такого склада обычно не церемонятся. Я
скользнул взглядом по некроманту и ухмыльнулся:
– Ну что, сказочке конец, дружок, – я специально постарался
вложить в голос как можно больше холодного сарказма. – Сейчас мы
разберёмся с твоими детишками.
Некромант чуть напрягся, его скула дёрнулась, но в остальном
внешне виду не подал.
– Если ты надеешься на чудо, забудь, – процедил он. – Моя
смерть…
– Да-да, – перебил я, делая вид, что не слышу. – Смерть,
страдания, обречённость. Знаем. Ещё поговорим об этом.
Я двинулся к выходу, и напоследок услышал, как Ладыжин холодным
голосом бросил в спину пленнику: