Скользя взглядом по лицам, я понял, что в помещении нарастает
напряжение. Булат, Клей и Фокус были довольны, Батя и Гвоздь –
излишне осторожны. Оба они, в общем-то, правы: Империя действует по
своим правилам. Но у меня не было выбора – без такого снабжения мы
будем ещё долго мыкаться.
– Спокойно, – сказал я, повысив голос, чтобы все могли слышать.
– Я понимаю ваши опасения. Но пока что это нам жизненно необходимо.
Хотите прожить дольше – придётся пользоваться имперскими подачками.
И пока вы со мной, – я смотрел на них по очереди, – я прослежу,
чтобы у нас всё было под контролем. И чтобы цена, которую выставит
Империя, не вышла за разумные рамки.
Некоторое время все молчали. Булат пожал плечами, словно
соглашаясь, что так и есть. Клей стукнул кулаком по крышке ящика,
видимо, предвкушая боевой азарт. Батя недовольно качнул головой, но
промолчал, а Гвоздь тяжело вздохнул.
– Ясно, – сказал он. – Посмотрим, что дальше будет.
– Ладно, – подытожил я. – Давайте закругляться. Соберите всё по
спискам. Фокус, настрой дроны, Клей, распределите гранаты и
проверьте целостность упаковки. Продолжаем сортировку. Когда
закончите – доложите мне, и тогда решим, что делать дальше.
– Принято, – коротко отозвались они.
Я вышел из мастерской в коридор, где пахло сыростью. В голове
стучала только одна мысль: «Мы становимся сильнее, но и
ответственность растёт». Снова придётся рисковать, наверняка не раз
и не два. Но другого пути я не видел – или мы сражаемся на полную
катушку, или остаёмся голыми перед монстрами и Третьим кругом. И я
уж точно предпочту первое.
На следующее утро, когда я, наконец, встал после короткого сна,
раздался звук сирены, означавший, что пора на проверку и завтрак. Я
быстро привёл себя в порядок, вышел в столовую, где уже сидели
несколько человек из моего отряда. Гвоздь выглядел раздражённым,
вяло ковырялся в каше.
– Чего не ешь? – спросил я, присаживаясь рядом.
– Да не могу, – буркнул он. – Ночью не спал почти. Крики
мешали.
– Какие крики? – насторожился я.
– Да из ангара, где Доброчудов лечит заражённых. Они всю ночь выли,
стонали. Я не знаю, что он там с ними делает, но жуть какая-то.
Наши ребята не привыкли к таким звукам, стены тонкие, слышимость
хорошая.
Кора, сидевшая напротив, сказала, что тоже слышала. Я
нахмурился: