– Странно. Я ничего не слышал, наверное, из-за того, что моя
комната в другом крыла, а окно на ночь я не открывал, – с моим
слухом в других условиях уснуть невозможно.
– Доброчудов обычно появляется на завтрак, – заметил Фокус. – Но
сейчас его тут нет. Я проверил, он не выходил из ангара всю
ночь.
– Вот как… – пробормотал я, понимая, что что-то неладно. –
Ладно, сейчас разберёмся.
Я подскочил, оставив недоеденную кашу, Гвоздь тоже вскочил,
следом Кора и ещё несколько наших. Мы быстрой походкой пересекли
двор и подошли к ангару, где содержались заражённые и где
Доброчудов проводил свои медико-магические эксперименты, пытаясь
вылечить их или хотя бы стабилизировать.
Я толкнул дверь – но она сама начала открываться изнутри. И тут
же на пороге появилась девушка, одна из бывших заложниц. Её вид
меня поразил: бледная, капли пота на лбу, волосы растрёпаны, губы
поджаты. По щекам текли слёзы. Она смотрела на меня красными от
слёз глазами, и я почувствовал, что сердце у меня сжалось.
– Что такое… – начал я.
Но она только закусила губу, тяжело дыша, как будто не находила
слов. Из глубины ангара послышались чьи-то стоны, тихие,
мучительные. Я обменялся взглядами с Гвоздём и Корой.
– Пропусти нас, – сказал я девушке, стараясь говорить мягко, но
твёрдо. – Что там происходит?
Она только кивнула и отшатнулась, пропуская нас внутрь.
Когда я ворвался в помещение, первое, что бросилось мне в глаза
– довольная физиономия Доброчудова. Он стоял посреди комнаты в
своей поношенной, но аккуратно застёгнутой лабораторной робе,
обтянутой поверх белой рубашки, и глядел на меня так, будто ждал
заслуженной похвалы.
А вокруг него, словно подтанцовка, расположились трое выживших –
наши бывшие заложники. Они тоже смотрели радостно, кто-то
всхлипывал от переполняющих чувств, а в воздухе витал странный
запах медикаментов и старой крови.
Я заметил, как за мной начали подтягиваться бойцы «Отряда
7».
Бывшие заложники, которые были заражены, выглядели бледно,
изнеможденно, но счастливо. Они радостно обнимали друг друга,
сквозь слёзы рассказывали, какой ад прошли за последние сутки. Они
то и дело благодарили Доброчудова, кто-то пытался даже упасть перед
ним на колени. Было видно, что им нужно выговориться – выйти из
тягостного страха и ужаса, в котором они провели эти дни.