- Именно, - еле заметно кивнул Квен Хонь, - Мозг этого сопляка
способен не только гонять свои жалкие искры Ки любым угодным ему
способом, но пригоден еще для чего-то. Подробности раскрывать
отказываются, но нам ясно дали понять – Кирью мы не получим.
- А если тренировки будут прерваны, то молодежь взбунтуется, -
поджал губы Сын Кащея.
- Она и так бунтует! – резко каркнул Журавлиный Лорд, - Мало
того, что этот мелкий идиот, Ганс, мутил воду, так и Сафронов не
тянул на лидера! Кое-как справлялся, да и то за счет того, что
сумел, скользкий говнюк, наладить общение с этим Кирью, но теперь,
когда его срочно отозвали домой из-за смерти дяди, у нас там рой
шершней, не имеющий ни капли мозгов!
- Получается, выход остается один, мой старый враг…, - развел
руками Витольд, - Мы должны забрать оттуда молодежь, а взамен
прислать этому Кирью одного человека, которого тот научит пускать
Ки по медному столбу. А лучше семью..
- И оставить его, это сокровище, без надзора? – презрительно
скривился Квен Хонь, снова отворачиваясь к окну.
- Всего на пару лет, - улыбка в исполнении Сына Кащея могла бы
довести даже волевого человека до инфаркта, - Ты же сам знаешь…
- Ах, вот ты о чем, - поднял почти отсутствующие брови Квен
Хонь, - А я-то думал… Кха!!!
Старик, резко и конвульсивно согнувшись вперед, схватился за
грудь с такой силой, что его шелковые одежды затрещали.
- Эй, ты чего? – нахмурился Сын Кащея, не двигаясь с места, -
Что с тобой, старик?!
- Горит! – выплюнул Журавлиный Лорд, - Источник!!!
Через долю секунды русский почувствовал жар, исходящий от
хрипящего старика, это было напряженное, готовое к смертельной
схватке, полностью раскрытое Ки мастера!!
- Не ожидал от тебя…, - горько прошептал Витольд Гаузин, -
…думал, наш бой будет честным.
Он был «холоден» как лед, совершенно не готов к такому фокусу.
Полностью боеготовый Журавлиный Лорд, пусть даже зачем-то
притворяющийся больным, мог раздавить сейчас своего старого врага
одной, максимум двумя техниками!
Вместо ответа скрюченный глава Журавлиного клана резко
распрямился, запрокидывая голову, а затем закричал слабым, тут же
сорвавшимся голосом. Из его рта и глаз ударили потоки света, быстро
налившиеся ослепляющей яркостью. Светопреставление длилось около
двух секунд, после чего прекратилось, оставляя Квен Хоня в той же
позе, но иссушенного, с кожей, по цвету напоминающей обжаренный
каштан.