Молодой маг оглядел затопленный и местами подпаленный кабинет,
задержал взгляд на легендарном кресле и с удовольствием плюхнулся в
него, переводя дыхание.
— О-о, да-а! — не врали хроники: вещица оказалась насквозь
артефактного происхождения и мягко обнимала изгибы тела, щедро
разменивая усталость владельца на силу. — Позовите Генриетту! —
прикрикнул он, заметив любопытный взгляд прислуги в проеме
незакрытой двери. — Как же приятно!.. — по телу волнами расходилось
тепло, окрыляя и успокаивая. Вот где истинное мастерство.
— Вы звали, господин? — очаровательная красавица стрельнула
глазками и мило покраснела, заметив обожание во взоре молодого
дворянина.
— Закрой дверку поплотнее и иди ко мне, прелесть моя, — Фил
шустро скинул с себя одежду и присел на краешек стола. В конце
концов, с перерождением могло еще ничего и не выйти, а столь
приятные воспоминания, особенно на легендарном кресле, столе — Фил
с сомнением посмотрел на люстру и все-таки кивнул — наверняка не
забудутся до смертного одра.
Впечатления были сногсшибательными, и если бы не недостаток
времени, парень опробовал бы еще и антресоли шкафа, но от этой
затеи пришлось отказаться — время поджимало.
— Я люблю тебя, милая, — вместе с пылкими заверениями любви,
красотка забрала десяток золотых — для Фила мелочь, а девушке
приданое.
Преодолев остатки неги и одевшись, парень вновь вернулся к
взлому дверки.
— Так, демон был, вода была, — подумал Фил вслух. — Обычно
вешают по одной волне первооснов. Хм, ветер или земля?
Юноша сделал еще один поворот ключа, отпрыгнул и удивленно
посмотрел на дверь — ни ветра, ни земли: странно.
Рука потянулась почесать занывшее левое плечо и сразу наткнулась
на прохладу гладкого металла.
— Мама! — вскрикнул Фил, рассматривая стальной болт, впившийся в
мышцу.
Из кармашков пояса были мигом выдернуты мутные склянки, первая
из которых щедро окропила рану, вторая поглощена внутрь, а третьей
облита сталь. Стрелка тут же протаяла изнутри: эликсир абсолютного
растворения сработал идеально, прихватив заодно кость и мышцы. Еще
одно средство и приложение силы — и от раны остается только розовый
след и неприятное чувство раздражения, словно что-то застряло под
кожей.
— Злобный старикашка!.. — прошипел парень и с размаху вогнал
ритуальный кинжал в поджившую рану. Прозрачный камень на конце
клинка тут же окрасился черным, потом красным, затем цвет из
слабо-розового обратился вновь в белый. Снова склянка выливается на
рану — на этот раз все в порядке.