— Это у которого жена-красавица, но глупая, раз отвергла такого
уважаемого человека как вы, — прикинувшись дурачком, ответил Инил и
глубоко поклонился.
— Кхм... говори дальше, — чуть смешался глава.
— Рекомый Оршин был направлен на рубку деревьев, — с уважением
продолжил Инил, — где за ним пригляда нет, так как работать он
привык один, и один же обладает подходящим для того
инструментом.
Глава стражи кивнул, вспомнив, как это несуразное подобие
человека, больше походившее на здоровенного медведя размахом плеч и
густотой шерсти на груди, вытаскивал на своем плече здоровенные
бревна. Заодно скрипнул зубами, припомнив, как заглядываются на
лесоруба девки — замужние и нет, даром у того уже есть в супругах
первая красавица на селе. И опять-таки — барон не велит трогать,
потому как Оршин один за десяток работает.
— Вернулся раньше времени, повздорил со стражником, которому не
велено работников в село пускать, вот и приключилась беда. Много ли
надо тому Оршину, чтобы человека убить? — продолжил Инил. — Стукнул
легонечко — и вот уже тело остывает. Испугался Оршин, оттащил
невинно убиенного и убежал в лес, чтобы вечером, каков злодей,
вернуться к красавице-жене как ни в чем не бывало, — осуждающе
покачал головой.
— Так он же не сознается все равно, — начальник облизал сухие
губы и прикидывал в голове возможный расклад.
— Смотря кто слушать его будет, — хитро улыбнулся подчиненный, —
на допросе-то.
— А допрашивать его буду я, — ответил ему хищной полуулыбкой
глава стражи, повернулся к остальным подчиненным, что расслабленно
подпирали стену, и гаркнул: — Общий сбор, живо! Убийцу брать
будем.
Ночь пролетела за одно смыкание ресниц, без ночных кошмаров, от
которых Фил раньше прятался за хмельным дурманом, без лишающей сил
бессонницы и мрачных мыслей о завтрашнем дне. Впервые за долгие
годы сон принес новые силы, приятную истому в теле и желание
улыбнуться этому миру, нищему и несправедливому, но свободному от
старых долгов.
Фил довольно сощурился от приятной мысли и потянулся было всем
телом, но нечто теплое — и не сказать что неприятное — мешало
выпрямить руки. Парень слегка повернул голову — позади к нему
прижалась Аркадия, обняв его плечи на манер мягкой игрушки, и тихо
сопела, уткнувшись лицом в спину. Одеяло было невеликих размеров, и
завернуться в него можно только одному, или как сейчас — вместе, но
обнявшись. Темный еле слышно фыркнул — настолько расслабился, что
забыл о спутнице.