– Ничего, мы рискнём, – цедит плюгавый, – Служба такая, правда, сержант? Мы сейчас пойдём и посмотрим. Сержант?
Младший сержант, не отводя застывшего взгляда с мини-Антарктиды, быстро отрицательно вертит головой.
– Я… – скрипит он пересохшим горлом, прокашливается, – Я тут за путями отхода послежу.
– Что ж, милости прошу, лейтенант. Начнём с кухни, – я беру плюгавого под локоток.
– А почему в кухню? – плюгавый вырывает свой локоть из моей руки. Он боится. Он видит, что его напарник в прострации. У себя в долгих рейдах рассказывают патрульные друг другу истории про эту квартиру. Он тоже слышал эти байки. Дивился человеческой фантазии, и, прямо скажем, не верил до конца. И вот она эта квартирка. «Ледяной человек в прихожке. – думает он, – Для эффекта можно самому такого сделать. Он же тут пациентов принимает, дурачит их. Целитель, блин. Все они жулики, экстрасенсы».
– Мне нужно подготовить вас.
– К чему? – опять настораживается плюгавый.
– К вечным мукам в аду! – загробным голосом вмешивается Иван, но тут же улыбается, – шутка, шучу я.
– Я вам советую не шутить!
– Всё! Шутить больше не буду! Это я так, разрядил ситуацию.
– Лейтенант, – снова беру его под локоть, – я покажу вам кое-что лёгонькое, а то, знаете ли, с непривычки психика у людей страдает. Особенно у скептиков. Мир рушится, устои… Да не дрейфь ты, лейтенант.
Плюгавый одёргивает куртку с видом: ты, дядя, говори, да не заговаривайся, и идёт на кухню первым. Кухня здесь довольно просторная из-за отсутствия холодильника. Экс-хозяин выделил ему место в кладовой. Так что кроме стола, плиты и тумбочек здесь места более чем достаточно.
– Вот, прошу вас, офицер, – беру его за рукав, – станьте здесь, – ставлю его напротив окна возле стены, где обычно стоит холодильник, – ничего не ощущаете?
Плюгавый прислушивается к себе пару секунд, потом его физиономия сморщивается, как мочёное яблоко и его сгибает в пояснице. Я отдёргиваю его в сторону. Это его камень сдвинулся с места и своими острыми краями царапнул стенку мочеточника.
– Всё-всё-всё, сейчас пройдёт. Вот это я вам и хотел показать, – я выдвигаю ящик со столовыми приборами, беру первую попавшуюся ложку и бросаю в место, где плюгавого скрутил приступ. Ложка, кувыркаясь и празднично блестя, летит по дуге, пролетает какую-то границу и замедляется до полной неподвижности на уровне груди, будто попав в невидимый гель.