– Мотьку к маме отвезу.
– Да Сашка, ну что за фигня? – вдруг разозлилась Надя.
Не хочет она, чтобы он приезжал. Она хочет пойти вечером в кино или в городской парк, например, и купить себе в гостиницу какой-нибудь простой вкуснятины из местной кулинарки. Котлету по-киевски, оливье, кусок торта «Наполеон». И бутылку мартини. И провести вечер в полном одиночестве, чего она себе почти никогда не позволяет. С телевизором. Именно к такому формату безнаказанного разврата стремится последний час все ее существо. Раз уж так сложилось… Что за повышенная забота, пьяный, что ли?
– Саш, ты пьяный, что ли?
– Да нет, – тускло сказал он. – С чего бы это. Ну ладно, пока.
– Вам нравится моя птица?
Надя повертела головой и никого не увидела. Детский голос доносился откуда-то снизу.
– Ау, – сказала Надя неуверенно. – Выходи.
Из-под широкого экспозиционного стеллажа, на котором были выставлены фотоальбомы «Мой родной край», «Реки и озера малой родины» и «Полесье. Эхо партизанского края» показалась худая попа в джинсовых шортах. Попа могла бы принадлежать мальчику не старше семи лет. Или девочке. Стеллаж скрипел и подрагивал. Ребенок, кряхтя и пятясь попой вперед, вылез наконец полностью. Мальчик. Его светлые волосы были в густой библиотечной пыли и торчали в разные стороны, как у героя мультфильма «Антошка» в Надином детстве. В руке он сжимал желтый теннисный мячик. У Нади в хозяйстве таких было целых пять, хотя теннисной ракетки никто из членов семьи отродясь в руках не держал. С такими мячиками положено по инструкции стирать невесомые австрийские пуховики сына и мужа. Там гагачий пух, если без мячиков стирать – собьется.
– Вот, – мальчик с довольным лицом подбросил мячик на ладони. – Закатился.
– Ты в теннис играешь? – вежливо спросила Надя.
– Не, у Таньки выменял, – мальчик сморщил нос и чихнул. – Выменял на бычка.
– На кого?
– На сушеного бычка. Стащил у деда с балкона и выменял.
– То-то я бычков недосчитался, – прозвучало от двери.
Надя оглянулась.
«Если бы мне встретилась первой почта, я бы и вовсе не зашла сюда», – думала она потом.
«Если бы не полетело сцепление», – думала она.
«Если бы я не поехала к Данке во Львов…»
Если бы, если бы.
Если бы да кабы.
– Что? – резко спросила она.
Человек подошел и серьезно, даже как-то печально посмотрел на нее сверху вниз, сдвинув очки на середину носа. С оттенком сочувствия.