– Круто, – ответила я сестре.
Мне было дико неприятно, что пара бездомных беспокоит меня намного больше, чем давно почивший психопат, причем беспокоит до такой степени, что перспектива еще раз пройти мимо них отвратила меня от мысли попроситься потом зайти в кофейню на углу. Нельзя сказать, что в Атланте не водились бездомные, просто открытых ран у них не было. Или я не присматривалась.
Когда лифт остановился, мы вскарабкались по последнему лестничному пролету и вышли на крышу. Там было грязно: кругом птичий помет, пустые банки из-под пива и колы. С краю, у тоненькой стеночки, сквозь которую, казалось, можно свободно вывалиться вниз на улицу, стояли три водонапорных бака. Метрах в десяти от нас над компьютером вытанцовывал, что-то одновременно на нем печатая, Роджер, который протянул в нашу сторону руку таким жестом, словно хотел сказать: «Нет-нет, не беспокойте гения». На нем были черные тугие джинсы и черная кожаная куртка, а голову он выбрил так гладко, словно собирался примкнуть к раковому корпусу.
Сестра закатила глаза и достала мобильник. Ей хотя бы было на что отвлечься.
Через минуту Делия показала пальцем на средний водонапорный бак.
– Анна, – прошептала она, – видишь этот бак? Как-то раз в отеле останавливалась одна канадская туристка, и ее тело нашли в этом баке, причем не сразу, а когда оно уже полностью разложилось. Постояльцы больше месяца использовали эту воду.
При этих ее словах налетел порыв ветра, и у меня по телу пробежали мурашки.
– Серьезно? В этом самом баке?
– Именно.
Баки напоминали огромные банки из-под кока-колы, которые давным-давно пора отправить в переработку. Каждый раз, когда кто-нибудь спускал воду в туалете или включал душ, они издавали жалобные стоны. Мне нестерпимо захотелось домой.
– Gwiazdeczko[2], – сказал Роджер и поцеловал мою сестру в губы. – Misiu[3].
Он нацелился губами на мою щеку, но я протянула ему руку. Моя сестра, возможно, временами и путается в вопросе, какие у нее с Роджером отношения, но у меня с этим полная ясность.
– Вон оно что, – протянул Роджер. – Ты теперь почти совсем взрослая, такая вся официальная.
Он осматривал меня с головы до ног, будто я пришла пробоваться на роль в очередном его дурацком фильме. Голливудский народ умеет вести себя по-хамски, даже когда ничего такого и не имеет в виду. Сутенеры, торговцы мясом.