– Что
случилось с «Россией»? – задал вопрос Рим, тут же поняв, что в
устной форме кавычки не поставишь. Однако Малинче сразу поняла, что
он говорил про корабль, и ответила:
– Это
была великолепная каравелла. – Её старческийтихий и чуть скрипучий голос никак не гармонировал с внешностью
фигуры, в которой чувствовалась необычайная сила. – Этот корабль не
взяли битвы, не смогли потопить волны. Пожар, пожравший верфи, не
смог совладать с каравеллой богов. Но даже «Россия» ничего не
смогла сделать с врагом, перед которым бессильно всё.
– И
что же это? – спросил Рим.
–
Время, – глухо ответила смотрительница.
Наступила давящая пауза, которую разбавляло лишь
покачивание винта. Рим попытался разжать кулаки и не смог. На
помощь пришло привычное упражнение – сделать обратное и сжать
пальцы сильнее. И тогда уже позволить им самим
расслабиться.
Следом
пришла неуместная дрожь в руках, не положенная ни богам, ни
командирам. Рим сунул руки в карманы робы и, ни на кого не глядя,
поспешнопошёлк выходу. Толкнул ворота, ловя в
лицо налетевшее облакомелкогопеска.
Его
никто не встречал. Похоже, скучающий Ксехуитл решил подождать в
повозке. Оно и к лучшему. Быстрым шагом Римобошёлмузей, сам не зная, куда идёт. И только сейчас
понял, признался себе, что просто хотел побыть один.
Какое-то время он продолжал стоять, пока не
почувствовал снова мерзкий табачный дым. К нему неслышноподошёлЦинк, попыхивая трубкой. И взгляд у него был не
столько озадаченный, сколько изучающий. Будто бы он переговорщик, а
Рим – террорист.
–
Андрюх, ты как? – спросил Цинк, выпуская дым. – В
порядке?
–
Цинк, – обратился Рим, не глядя на него. – Сделай одолжение. Не
пускай дым в лицо тому, с кем разговариваешь. За такое можно и в
зубы получить.
Цинк
молча смотрел на него, не говоря ни слова. Затем попросту проглотил
дым, разжал пальцы – и трубка упала в песок, где Цинк тут же
растопталеёногой.
– Рим,
–произнёсон, вздохнув. – Ты понимаешь, что
чем больше всякой херни держишь в себе, тем сильнее она будет
накапливаться?
– Я
понимаю, что если ты раздавил свою трубку, то на самом деле не
особо и хотел курить, – сказал Рим. – Ты просто сам хотел выпустить
что-то, что в тебе накопилось. И для этого же поехал со своими
отдельно отменя имоих ребят.
Цинкразвёлруками.
– Рим,
у каждого своя