Кортеса переполняло дикое смятение. Он помнил, что все ещё
главный среди своих людей, сколько бы их ни оставалось. Они
смотрят. Слушают. И запомнят каждое слово.
– Я Эрнан Кортес, – проговорил он, глядя старику в глаза и не
слушая, как Малинче переводит его слова. Тем более что язык
индейцев из уст этой, полюбившейся ему наложницы, его раздражал. –
Я благодарю за то, что пощадили меня и моих людей. От имени
испанской короны я приношу клятву: больше не нападать на вас. Боги
благословят вас за великодушие.
Он перевёл взгляд на раненых испанцев. Берналь Диас, держась за
перевязанную голову, одобрительно кивал, слушая речь командира.
Глаза Ксена прикрылись, и губы старика дёрнула последняя в его
жизни улыбка, кривоватая и жуткая. Он произнес еще несколько слов
на последнем выдохе – и обмяк на руках молодых индейцев.
– Да будет так, – сказала Марина. И, повернувшись к Кортесу,
добавила: – Я не поплыву с тобой.
Сорвав с руки перстень – подарок Кортеса, – она бросила его ему
под ноги. И наклонилась над неподвижным Ксеном.
Кортес почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Непонятный
корабль. Отвернувшаяся наложница. Отвергнутый подарок. Все, что
казалось совсем недавно чем-то своим, родным, собственным и
привычным, всё внезапно обернулось чужим и непонятным.
И Кортес посмотрел на единственное, что до сих пор его не
отвергало – море. Твердо зная, что сдержит обещание. И так же
понимая, что этот день, эти запахи и эту кровь будет помнить до
последнего своего вздоха...
Со временем этот кровавый и позорный бой уйдёт в историю.
Испания никогда не захватит земли Новой России. Эта часть света
отныне закрыта для завоевателей. Но мир устроен так, что добыча
попроще найдется всегда.
Гребной винт корабля «Россия» продолжал мерно
покачиваться на цепях.
За
весь рассказ Малинче никто непроизнёсни слова. Рим простоял как вкопанный, всю дорогу
сжав кулаки и оцепенело глядя на закрытое капюшоном лицо бывшей
наложницы. И радовался, что за все время так этого лица и не
увидел.
В его
голове был полнейший сумбур. Остальная команда «богов» успела
рассесться по табуреткам, аккуратно пристроенным вдоль
противоположной стены комнаты. Рассказ закончился, а они продолжали
чего-то ждать. Тишину лишь слегка разбавлялоприглушённоепокашливание Марата в кулак.