После такого началась легкая паника, впрочем, почти не
затронувшая гостей. Но я так и видел в глазах стражи бегущую
строку:
“На императорском балу совершенно нападение на будущего
хранителя камня королей и сына графа! Позор страже! Свистать всех
наверх!” А, черт, это из другой оперы.
Короче, среди гостей в одно мгновение стало больше служивых,
которые с артефактами наголо скользили между танцующими и пытались
определить нападавшего.
Я мысленно пожелал им удачи, ведь ни один человек, у которого
есть голова на плечах, не останется на месте неудачного
преступления. Ушел уже давно, ищи ветра в поле. Но раз по службе
положено проводить розыскные мероприятия, то пусть.
Еще я заметил, что вокруг Романковых появилась тонкая пленка
защитного барьера. Напали, конечно, не на них, а все равно
повесили. Хотя это тоже лишним не будет.
Так что остаток моего вечера прошел скомкано. Ко мне
периодически направлялись дипломатические группы с предложениями
мира, дружбы или брака. Я сразу же сравнивал их фамилии со списками
Вайсмана.
К слову, могу с гордостью сказать, что никто не ушел от меня
обиженным. В прямом смысле! Мне доставляло не дюжие удовольствие
строить максимально длинные и заумные словесные конструкции, никому
напрямую не отказывая и не соглашаясь.
Затем был роскошный ужин с десятью переменами блюд. Такого
изобилия я даже на картинках в книгах не видел: и фазаны, и
поросята, и рыба какая-то чудная со здоровенными глазами. А еще
супы, жаркое, нарезка, салаты. Часть я даже не смог
идентифицировать. Но все было очень вкусно.
Через полтора часа, сыто отвалившись на удобную спинку стула, но
не нарушая правил приличий, я лениво рассматривал остальных гостей.
Что дамы, что господа выглядели, как с голодного края, жадно
заглатывая куски из своих тарелок. От этого жора на них объемных
шеях ходуном ходили нитки с дорогущими камнями.
И да, стоит отметить, что многие аристократы не очень-то
заботились о фигурах. Считалось, что если ты худой, значит — бедный
или больной. Глупо, но факт.
Правда, это поверье было особенно крепко в “среднем классе”,
который только-только переступил за границу приличных денег, но еще
не дошел до настоящего богатства, когда все домыслы остаются за
порогом роскошного особняка. Этим сильным мира сего вообще было все
равно на это, лишь бы костюм подороже, да украшения побогаче.