- А как же трупные ткани? – спросил Склифосовский. – Легкие курильщика?
- Не подумайте, что я испугался, - сказал Саша. – Просто мой брат важнее. Потом дойдем до мертвых тканей и, думаю, увидим там еще много всего интересного.
Николай Васильевич соскоблил у Никсы с шеи максимальное количество гноя и чешуек и завернул в лист бумаги.
- Еще немного и там ничего не останется, - заметил брат.
- Разве что после хлорки, - возразил Саша.
- Я вам остался должен рубль, - вспомнил Склифосовский. – Я разменял.
И достал кошелек.
- Пятьдесят копеек, - поправил Саша. – Мы вас еще час промучили.
На том и сошлись. Пятьдесят копеек состояли из четырех монет по десять и двух по пять: будет, чем с Гогелем расплатиться.
Десять копеек Саша оставил на столе, остальные убрал в коробку.
На прощание пожал Склифосовскому руку и обнял его.
- Жду расчеты для нашей лаборатории, - сказал он.
Вернулся Гогель. В очередной раз поморщился от запаха.
- Я у Никсы пообедаю, - сказал Саша.
- Александр Александрович, что здесь произошло? – спросил гувернер.
- Скажем так… мы нашли кое-что в гное из язв Никсы… но мы не уверены… рано делать выводы. Рано говорить папá. Но моему брату нужна поддержка.
Саша взял десятикопеечную монету и протянул Гогелю.
- Григорий Федорович, я вам должен.
- Ну, что вы, Александр Александрович! Не стоит!
- Возьмите! А то, не дай бог, мне еще понадобится, а вы только и будете думать, когда же этот мелочный тиран (то есть я) угомонится и перестанет обирать своего бедного учителя.
- Александр Александрович! Да я никогда ничего подобного не подумаю!
- Мне так спокойнее.
И Саша вложил монету в руку своего гувернера и согнул его пальцы.
Обнял.
- Простите ради бога! Не обижайтесь.
И подумал, как бы не случилась инфляция великокняжеских объятий. Надо все-таки не очень расточать.
Подхватил гитару, водрузил ее на плечо и прошел мимо Гогеля.
Никса – следом за ним.
Там далеко в будущем его подзащитные как огня боялись больных туберкулезом. Менты могли показания выбивать одними угрозами поместить в одну камеру с тубиком. А если туберкулезный ехал в колонию в одном вагоне с остальными, заключенные всеми правдами и неправдами старались попасть в камеру, максимально далекую от него.
И опасения были не беспочвенны. Сколько людей заражалось на зонах и в СИЗО!
И это при наличии лекарств. При известных и тысячи раз опробованных схемах лечения!