– Федор, – сладко выговорила она.
Одновременно постаравшись вложить в голос как можно большее
количество яда. – Федор, вы меня озадачили. Теперь очень долго я
буду переживать, терзаться, мучиться, не находить себе места,
слоняться из угла в угол, страдать, впадать в отчаяние, валяться в
депрессии, сходить с ума от горя, безумствовать... Бедная я бедная!
Федор, спасибо огромное, не смогла оценить всю щедрость вашего
предложения, что взять с провинциалки, работающей в действительно
убогой конторе, как вы проницательно заметили! И еще...
– Арина!
– Нет, я не договорила, потерпите
минутку.
Арина перевела дыхание, вытянулась
стрункой, вдохнула, зажмурилась, настраиваясь и сказала совершенно
другим голосом, томным и сладким: чувствуя, как он теплой волной
охватывает тело мужчины, будоражит, ласкает, тревожит.
– Федор, милый, славный, большой
мальчик! Увидели новую игрушку и протянули к ней руку? Мне приятно,
что я вам нравлюсь. ИДИТЕ К ЧЕРТУ!
Последние три слова она крикнула и
повесила трубку.
На кухню заглянула невозмутимая
хозяйка.
– Очевидно, если джентльмен
перезвонит еще раз, вас не приглашать?
– Ни в коем случае!
– Ну тогда отключим телефон. Судя по
голосу и поступку, ведь вы не давали номер, так? А он его отыскал –
мы имеем дело с чрезвычайно настойчивым образчиком Крутого Парня.
Так ему и надо, голубушка. Могу поручиться, что его отшивают не
слишком часто. Вполне возможно, клюнет уже по-настоящему.
Рискнем!
– Евдокия Яковлевна, я не охочусь на
него.
– Вы действуете в лучших традициях
высокого флирта. Жертву следует обидеть, задеть за живое.
Молодец!
Несколько ошеломленная своеобразной
трактовкой своего поступка, Арина спустилась к себе.
Несладкая, но реальная жизнь
встретила ее очередной оплеухой: бабушка обкакалась.
* * *
Злополучное письмо разорвано на
тысячу клочков, визитка смята и отправлена следом – в мусорное
ведро, бабушка вымыта, напудрена присыпкой и благоухает лучше, чем
иной младенец.
Комната проветрена и сбрызнута
яблочным освежителем, простыня и пеленка выстираны, отжаты и уже
сохнут наперегонки. Руки намазаны детским кремом.
Самое время лечь в постель и
выкинуть из головы змея-искусителя. Самое время.
Время.
Время?
В три часа ночи, устав метаться по
дивану, Арина встала и отправилась на кухню. Ананас был уничтожен
физически. (Пару ломтиков, впрочем, удалось спасти и спрятать в
холодильник для бабушки.)