– ...
– В туалет хочешь? Сейчас. Не делай
зверское лицо, я не мужик, а медик. Не, ну иногда мужик. Вот
поправишься, буду домогаться, не раньше. Светлана! Светлана!
Обслужи мою золовку. Или кем ты мне приходишься? Горе мое,
Родионова. А?
***
В маленькой двухместной палате,
Василий не соврал, такие всем подряд не полагались и означало это
именно лечение по первому классу, было тепло и светло – хорошо, на
совесть заклеенные окна, выходили на южную сторону.
На тумбочках не резвились тараканы.
В углу имелся умывальник, за дверью общий с соседней палатой
туалет. Лежи – не хочу! По местным понятиям – условия
замечательные. Сокамерница, так она сама себя называла, эффектная
дама – директриса детской музыкальной школы, попалась общительная,
щедрая и веселая. Так что лежали дружно.
Георгина Пантелеймоновна
интеллигентно, как умела только она, посылала врагов, рассказывая
очередную байку про интриги в композиторских и околомузыкальных
кругах. Мило сплетничала, приукрашивая события для пущей
образности. Она была совсем молодой – тридцать семь, – задорной,
лукавой и насмешливой. Впрочем, под бархатными перчатками
угадывались стальные когти.
– Вообрази только. Мне нужна для
отчетного концерта свежая песня для хора мальчиков. Есть и
подходящая мелодия, оркестровая Паулса. Так? А с текстиком
проблема. Хор отличный. Вытянут ну почти что угодно. Вокализ
дивный. А мы все в миноре. Просили кой-кого, сочиняют
полупионерскую туфту про дружбу и костры в ночи. Мелодия-то бодрая,
но не до такой же степени. Короче, мы уже готовы похоронить идею,
почти. Тут моя сестренка, младшая, тот еще образчик, сообщает, что
в город вернулась Майлсон. Кому она нужна с ее воплями о несчастной
любви, так? Сестра говорит, что попытка не пытка и кассету с
записью относит. Что? Лина моложе меня на двенадцать лет. Откуда
они знакомы? Их подружил спорт. Майлсон, а еще уверяет, что не
еврейка, курам на смех, с такой-то фамилией, да, да, и грассирует
самым израильским образом, Майлсон у нас почти что фанатка фитнеса.
Ни дня без зала. Можешь себе представить. А моя младшая одержима
идеей похудания. Зачем, спрашивается? Нормальная фигура у девчонки.
Ножки, правда, подкачали. Но это не так уж и смертельно. В общем,
пару лет назад они и познакомились, кто-то кому-то на ногу
наступил. Моей палец в рот не клади. А этот поэтический цветочек
пытался спорить. Лина моя так и говорит, что чуть не придушила
Наталью при первой... встрече. Потом выяснилось, ху из ху. Моя
закатила глаза в благоговейном ужасе. Теперь нормально общаются. К
чему я все это? Верно.... Моя прелесть, кошка драная, кассету и
отдала. Ну, я ждала, конечно, всякого. Майлсон все-таки, не Пушкин.
Но ТАКОГО!