В мертвом городе - страница 27
– Как живешь? – я ее спрашиваю.
– Да вот, торгую, – отвечает, – а не то дети с голода бы поумирали.
– Хватает?
– Хватало бы, – тихо говорит она, – если бы не они, – и за спину себе кивает. А там стоят два недоноска в широченных штанах и красных пиджаках, жвачку жуют и девок разглядывают. – Половину себе забирают, – испуганно шепчет она. – А так бы хватало. Мне ведь еще в лес надо съездить, электричку туда и обратно оплатить, найти эти грибы надо, дома в духовке высушить…
– Живешь-то ты все там же, возле китайского ресторана? – спрашиваю я ее.
– Какой там! – озирается она и громко кричит: – Грибочки! Кому грибочки?.. Давно я с той квартиры съехала, от греха подальше… Если бы раньше съехали, может и Петя живой был…
– А что такое? – я ее спрашиваю.
– Да они же всю нашу лестничную площадку разогнали, – шепчет она мне, – не мытьем – так катаньем. Из четырех квартир одну сделали, и живет там теперь какой-то цыган-не цыган с табором или азербайджанец с гаремом – кто их поймет. Одно тебе скажу: черные наш Город без объявления войны захватили. Они здесь всем правят и руководят, а наши верховоды только вид делают, что они хозяева. Тот же Лужин…
Недоноски в широких штанах давно уже на нас косились, а тут как почуяли, что разговор о них пошел: зашуршали штанами, захаркались по сторонам, как верблюды – в нашу сторону направились.
– Уходи! – насмерть перепугалась она. – Ради Бога уходи скорее…
– Я и пошел, – Володя Крапулин криво усмехнулся. – Мне в тот момент и самому страшно стало… А вчера узнаю, что Нина Ивановна Степанова вместе с детьми угорела в своей однокомнатной квартире на окраине Города: забыла выключить газ на кухне…
Глаза у Володи белеют, пальцы судорожно сжимаются в кулак, и он раздельно, по словам, говорит мне:
– А я на триста процентов уверен, что их просто убили.
– Откуда такая уверенность, Володя? – спрашиваю я.
– Да есть у меня несколько зацепок, которые надо проверить, – задумчиво отвечает Крапулин.
– Володя, ты можешь получить зарплату за март, – говорю я, чтобы сменить опасную тему и отвожу глаза в сторону.
Часть третья
I
Мне было грустно, мне было тошно, и я пошел в «Три аиста». Выпил сто пятьдесят любимой «Метаксы» и понял, что веселье на дне стакана не лежит. Я выпил еще, попрощался с дядей Костей и вышел на улицу… Был сентябрь. Дети шли из школы. Над бульваром граяли вороны и черными наростами застывали на тополиных ветках, уже успевших подернуться золотистым дымом осени… Хмурые, неприветливые лица, голодные псы возле разворошенных мусорных ящиков, реклама «Кока-Колы, сытая, довольная харя на огромном металлическом щите, поедающая гамбургер, правительственная машина в сопровождении целой дюжины завывающих, мигающих и воняющих милицейских машин, с правительственной блядью на заднем сиденье, безногий нищий, безуспешно пытающийся втащить себя на троллейбусную площадку, русский поэт Пушкин с обовшивевшим сизым голубем на левом плече – все это мой родной Город. И я бреду по нему, как по минному полю, боясь наступить на нищего или толкнуть богатого. Я знаю здесь все и всего боюсь. Боюсь банковских зазывал и красивых проституток, патриотических молодчиков с блудливым блеском в глазах и забугорных советников с буйной шевелюрой, продавцов порнопродукции и марихуаны, ночных дискотек и дневных блошиных рынков – я их боюсь. Я их не понимаю… Все детство мы бредили космосом, мечтали отыскать обитаемые планеты и встретить разумные существа – инопланетян. И вот инопланетяне сами пришли к нам. Забаррикодировали наши улицы своими торговыми палатками, навезли заморских шмоток, изнасиловали и развратили наших женщин, а нас самих загнали в духовное подполье. Инопланетяне заполонили все: госучреждения и творческие дома, рестораны и театры, полосы центральных газет и экраны телевизоров – отовсюду выглядывают их гнусные, заплывшие жиром и пороком, рогатые хари. Они скупили наши дома и открыли в них притоны, они уничтожили нашу идеологию, взамен завалив Город продукцией порноиндустрии, они ликвидировали институт детства, подарив вместо него нашим детям право воровать и побираться… И Город мой умер. Он стал похож на дерево, убитое ядовито-зелеными гнездами омелы. В нем строятся новые гостиницы и офисы, богатые казино и шикарные рестораны, но все это исключительно для инопланетян. То и дело проводятся выставки и презентации, покупаются новые сверхпрестижные самолеты для президента и бронежилеты для его охраны, устраиваются великосветские приемы и балы, но все это опять же только для них, инопланетян, слетевшихся на свой шабаш в мой мертвый Город, давно покинутый простыми гражданами. Мы все ушли в себя, как в непроницаемую сферу, со слабой надеждой не заразиться, не выпасть в биологический осадок на радость инопланетян… Так вот мы и живем: Город – без горожан, страна – без граждан, в мертвом Городе мертвого государства…