– Да, мы недавно приехали, – немного более резко, чем хотела бы, сказала Настя – только что она заметила родителей, которые посматривали в их сторону.
– Не обижай Лиду, она прекрасная девочка! Лидусь, тебе что-то нужно? Там бананы привезли, пойдём, я тебе куплю?
– Нет, спасибо, – пыталась улизнуть та, но Катерина крепко держала её за плечи. – Мы пойдём...
– Ну ладно, бегите! Я тут, если что!
Лида так проворно юркнула в толпу, что Настя растерялась. Она глупо смотрела в улыбающееся лицо молодой женщины и никак не могла понять, как себя вести. Наконец маленькая рука вынырнула из-за чьей-то спины и утащила девушку за собой.
– Кто это? – спросила Настя, когда Катерина осталась далеко позади.
– Да так...
Подруги затерялись в шумном и быстром потоке. Отовсюду доносились громкие споры, смех и ругань, нестерпимо жарило солнце. Но внезапно молчание прошло по ряду, как волна, и накрыло весь маленький разбитый рынок. Люди стали тихими, медлительными, они кротко посматривали друг на друга, но чаще – под ноги. Настя изумленно повернулась к Лиде и остолбенела – девочка преображалась с каждый секундой: на щеках заиграл румянец, губы растянулись в полуулыбку, в глубинах серых глаз зазеленела молодая поросль. Девушка ошарашено смотрела, как у подруги изменяется цвет радужки и отвлеклась лишь тогда, когда народ расступился и настороженно прижался к палаткам. В начале ряда показался молодой светло-русый мужчина, высокий и красивый. Он шёл не спеша, но в то же время быстро, в его движениях скользили достоинство и простота, и Настя впилась в него взглядом, даже не догадываясь, как жаждет того же с его стороны. От незнакомца веяло силой и уверенностью, и, когда он завернул в другой ряд, девушка разочаровано наткнулась на мужчину постарше. Тот шёл прямо за красавцем и вскоре свернул в том же направлении. Как только второй человек исчез, его место занял старик, и Настя заинтересованно разглядывала уже его. Но стоило и этому незнакомцу отправиться за своими товарищами, как Настя ахнула. Сперва она увидела ветвистую диковинную палку, на которую опирался древний старец, а затем, боясь и одновременно желая этого, посмотрела в лицо злобного деда. Вопреки страхам тот не одарил её никаким вниманием и точно так же, как все мужчины до него, отправился в другой ряд.