– Это хорошо. Это правильно!
– Вот, возьмите, – Юлия протянула Владимиру Александровичу увесистый полиэтиленовый пакет с эмблемой международной книжной ярмарки. – Здесь все официальные документы по запросу из полиции. Я сама подготовила и заверила.
– Спасибо, – удивился Виноградов. – Честно говоря, не ожидал.
– Не за что. Это есть уже в интернете. Я думаю, из Комитета по печати… – Юлия Эдуардовна пожала плечами. – А вы бы от нас все равно не отстали. Так или иначе…
– Вы удивительно мудрая и красивая женщина, – признал Владимир Александрович. – Когда я стану президентом, то непременно назначу вас главой Администрации. Надо расписаться?
– Да, на втором экземпляре.
– Ага, так… а это что еще такое? – поинтересовался Виноградов, заглядывая в пакет.
– Книги. С дарственными надписями. От самого Валерия Степановича, от Сорокина…
– Для меня? – Владимир Александрович удивился еще больше.
– Нет, для этого вашего молодого и симпатичного… для милиционера из уголовного розыска. А вам что, тоже надо? – в свою очередь удивилась Юлия.
– Нет, благодарю! Квартира маленькая, ставить некуда… – улыбнулся Виноградов и посмотрел на часы…
Поэт поэта гладит по бедру…
Иван Стависский
Поговорить с оперативником Владимиру Александровичу удалось только утром.
Еще не было девяти часов, когда его мобильник ожил и на экране высветился знакомый номер.
– Доброе утро! Это Нечаев беспокоит, из уголовного розыска.
– Доброе утро, Денис.
– Извините, что рано… не разбудил?
– Нет, не разбудили. Вчера я пытался до вас дозвониться…
– Ой, пожалуйста, извините еще раз! Тут такая история, понимаете… – Денис заговорил быстро, короткими фразами, как будто боялся, что собеседник ему не поверит или же станет смеяться: – У меня вчера в обед украли телефон. Мы заехали с ребятами в столовую, а я куртку повесил, пока то да се… Кто-то, сука, из кармана и подрезал мобильник! Я, блин, уже по дороге на адрес, потом только спохватился. А то бы мы там, само собой, всех на уши поставили…
– Удостоверение на месте? – перебил оперативника Виноградов.
– Слава богу, на месте! Я же в куртке его никогда не ношу, исключительно при себе.
– Тогда плевать.
– Да все равно обидно! Угораздило же меня вот так, по-глупому, себя терпилой[5] выставить… – продолжал сокрушаться Денис. – Хотя, в общем, правильно, сам виноват. Вы уж простите, пожалуйста, что не перезвонил.