Лучшей подружкой Энди в Линдоре была Лилиан «Кики» Ланчестер. Кики была очень симпатичной одаренной девчушкой, которая играла на гавайской гитаре и любила разыгрывать окружающих. Стоило Энди оказаться в Линдоре, он искал Кики, и они мчались к кондитерской на углу и пропадали потом где-то в окрестностях, хихикали и болтали часами. Энди обожал слушать Кики. Кики вспоминает:
Тетя Юлия вязала крючком самые прекрасные безделушки на свете. Тетя Анна любила заниматься творчеством. Что я помню про Энди, это что он всегда был по-особенному опрятным и исключительно чистым. В детстве мы были очень близки. Он многое мне рассказывал, потому что мы вместе играли. Но при других он был очень серьезный и стеснительный. Какую фотографию ни возьмешь, вечно голова опущена и смотрит исподлобья, словно боится или не доверяет.
В оставшиеся воскресенья Юлия посещала свою сестру Марию Прексту в Нортсайде. Лучшим другом Энди в доме тети Марии была его кузина Юстина, Тинка, на четыре года его старше и тоже настоящая болтушка. Недалеко от их игровой площадки был лесок. «Он будто преследовал меня, – вспоминает Тинка. – Я рассказывала ему всякое, а он все посмеивался». Пока дети играли на улице, Мария и Юлия зачитывали письма из Европы. «Так это всегда было печально, – говорит Тинка, – потому что денег послать Элле и Эве у них не было, а они постоянно обсуждали тяготы в Европе и плакали». Иногда у Юлии были сильные приступы мигрени, и Мария укладывала ее в постель, грела соль в мешочке и прикладывала ей к голове. Порой они вдвоем прекрасно пели на два голоса, как когда-то в Микове.
Джон Вархола:
Тинка была ему как старшая сестра. Наша и ее мать были очень близки; на самом деле, если закрыть глаза, то и не отличишь, которая разговаривает, – по манере были очень похожи.
Тинка:
Наши мамы все говорили и говорили на непонятном языке, а мы с ним были сами по себе, я и Энди, и могли пойти в лавку и купить мороженого и сладостей, в кино пойти или еще куда. Но мне вот что известно. Он ходил с матерью выбирать ей шляпки. Обожал это. А она шляпки любила. Помню, купила она как-то черную фетровую, а он, еще совсем малыш, обвел ее поля золотым. Видать, он уже тогда был художник. Еще он любил выбирать маме наряды, ну и вообще был маменькиным сынком.
Марджи, Кики и Тинка единогласно считали Энди очаровательным, милым и добрым. С ними он мог заниматься тем, что ему интересно, и, по выражению Джона, как сыр в масле катался. В то же время друг Джона, Гарольд Гринбергер, вспоминает: «У Энди приятелей не водилось, никого не помню, с кем бы он просто болтался по округе. Помню только Марджи Гирман. И никаких друзей или компании».