– Андрей… Константинович, – шепчу я, пытаясь разжать его пальцы. – Отпустите, вы делаете мне больно. Это я, Лера. Подружка вашей дочери.
На мгновение мне кажется, что он прислушивается, слышит и понимает меня. По крайней мере он предпринимает попытку подняться на локтях, изучает меня сквозь прищур глаз и хмыкает, поваливаясь обратно на подушку:
– Я тебя знаю. – Мужчина тянет меня за руку, и я вынужденно наклоняюсь к самому его лицу. – Ты – Лера.
Я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться. Он сейчас такой забавный! Немного рассеянное, уставшее, изнурённое выпивкой, но такое мягкое выражение на лице не вызывает у меня опасений, а его заторможенная речь и умозаключения веселят. Он мало напоминает мне себя настоящего.
– Правильно, – киваю я. – Я – Лера. Отпустите меня?
Хмурских с удивлением смотрит на мою руку, зажатую в его.
– Нет, – заключает он. – Мне плохо, Лера.
– Тошнит? – моментально спрашиваю у него.
– Нет, – качает он головой. Подносит мою руку к своей груди и прижимает. Я чувствую биение его сердца и ощущаю себя очень странно. – Тут плохо, Лер.
Он открывает глаза чуть шире, внимательно глядя на меня. Надо же! У чёрствого сухаря и эгоиста Андрея Хмурских, оказывается, есть сердце и оно может болеть? Вот так новость! Это обстоятельство поражает, но я решаю подумать об этом позднее.
– Могу вызвать скорую, – предлагаю ему.
– Помоги встать, – просит он, игнорируя моё предложение, и наконец отпускает мою руку.
Смотрит выжидательно, и я с сомнением вздыхаю:
– Давайте, Андрей Константинович, попробуем вас поднять.
Он становится на карачки и опирается на меня. Повисает всей тяжестью, и я с огромным трудом принимаю вертикальное положение, поддерживая мужчину. Мне приходится обнять его тело, а он закидывает руку мне на плечи. Каждый шаг даётся непросто. Я фактически тащу Хмурских, а он еле перебирает ногами. Мучительно медленно я помогаю ему дойти до дивана, потому что просто не дотащу ни до одной из спален.
– Вот так, Андрей Константинович, – приговариваю я, когда он заваливается на декоративные подушки. – Ножки сейчас закинем, и баиньки. А утром будет лучше.
Я хочу поднять его ноги и даже начинаю наклоняться, но мужчина хлопает ладонью по мягкой сидушке и говорит:
– Посиди со мной.
Я не хочу. Не могу. Не должна. Но Андрей берёт меня за руку и тянет к себе.