– Вы ничего не понимаете! – прошипел он и снова ринулся в атаку.
– В настоящем бою уловки считаются военной хитростью! К чести они
не имеют никакого отношения!
Глаза самурая вспыхнули холодной яростью, но в них также
читалось нечто большее – почти восторг перед тем, кто смог
разгадать его уловки. Его боккэн взвился в смертельном ударе, но
меня уже не было там, где Камавура рассчитывал.
Воздух снова стал густым, как сироп. Я чувствовал каждую
молекулу, каждое движение противника, будто время замедлилось до
невыносимой тягучести. Мой меч плавно описал дугу, встречая атаку
ровно в той точке, где удар самурая терял силу.
– Военная хитрость? – мой голос прозвучал странно отстранённо,
будто говорил не я, а кто-то через меня. – Тогда почему ваши пальцы
дрожат? Почему вы боитесь честного боя?
Внезапно я понял. Это не просто бой. Это проверка. Испытание. И
ледяные ловушки только верхушка айсберга.
Справа снова хрустнуло. Слева зашуршало. Я едва успел
отпрыгнуть, когда из земли выросли ледяные шипы, сверкнувшие на
солнце голубоватыми гранями.
Они запросто могли пронзить мои ноги. Так бы и повис на этих
самых шипах, проткнутый в нескольких местах одновременно! А судя по
тому, что некоторые шипы достигали полтора метра в высоту, то мог
бы остаться и без наследников!
Интересно, а я так смогу? И как это
сделать вообще?
Но, пробовать времени не было –
противник снова атаковал. Я отбил удар и…
Не отступать и не сдаваться! Снова я прыгнул в атаку. Боккэн
поднялся в воздух. И снова воздух загустел, замедлился. Всего два
удара сердца, но это ощущение было! Потом ход времени вернулся к
своему первоначальному ритму.
На этот раз я не стал уворачиваться. Вместо этого я
подставился.
Тык!
Его боккэн врезался мне в бок, но я уже знал, что выдержу. А
потом – резкий рывок вперёд, и мой лоб со всей дури влепился ему в
переносицу.
Кирияма ахнул, захлебнулся кровью и рухнул на колени.
Я стоял над ним, тяжело дыша, с боккэном наготове.
– Вот видите, – прохрипел я, вытирая пот со лба. – Настоящий
воин не прячется за красивыми словами. Он держит удар достойно.
Даже если это удар в лицо.
Тишина. Даже ветер стих.
А Кирияма... засмеялся. Сначала тихо, потом всё громче, пока его
смех не превратился в настоящий рёв. Он сидел, истекая кровью и
трясясь от хохота, будто я только что рассказал самую смешную шутку
в его жизни.