Соответственно, если она все сделает правильно (а на одну-две
хороших шутки ее, увы, давно не тех сил все еще хватит), выйти на
Литтл-Уингинг смогут только «свои», то есть те, кто прячет там
Гарри. А если она ошибается… Что ж, предупрежден значит вооружен и
они, с помощью Дерека, будут иметь шанс защитить малыша, вместо
того чтобы терзаться неизвестностью. Нет, будь она по-прежнему
частью структуры, ее немедленно вывели бы из игры. Но сейчас
предстоит рассчитывать только на себя. Кстати, надо будет проведать
Германа. И подумать насчет его младшего братика, уж очень толстяк
неповоротлив, да и шуму он производит столько, что переполоху будет
на весь Суррей.
Миль через семьдесят Шарлин заехала на заправку, попутно сделав
пару коротких звонков, после чего продолжила свое неспешное,
успокаивающее возможных соглядатаев путешествие.
Переночевав еще в одной гостинице на окраине Лондона, она с
раннего утра несколько часов уделила писанине. Сов за окном снова
не было видно, и это радовало. Затем миссис Кейн отправилась в
торговый центр неподалеку. Поставив машину на стоянку, она
шаркающей походкой прошлась по магазинам.
Для начала она постриглась: ей давно хотелось прическу покороче
(и мало ли что могло завестись в волосах в этом ужасном грязном
Коукворте, гигиена прежде всего!). Посмотрев, как молодая
пакистанка или там египтянка, кто их разберет, сметает рассыпанные
по полу пряди в урну, где ее волосы невозможно было отличить от
волос других клиентов, Шарлин удовлетворенно хмыкнула про себя.
Вуду, конечно, дикарское суеверие, но в ее случае следовало уделять
внимание таким вот странным вещам. Так что рвение уборщицы было
поощрено монетой в пятьдесят пенсов.
Немного отдохнув и выпив предложенного менеджером чая (никакого
интереса к себе или к своим волосам миссис Кейн не заметила, а
потом в урну отправились и волосы следующей клиентки), леди
поблагодарила администратора и предалась безудержному шоппингу в
местных магазинчиках, уделяя, разумеется, особое внимание товарам
по скидке и не брезгуя сувенирной мелочевкой вроде полиэтиленовых
пакетов вырвиглазной расцветки или духов с совершенно идиотским
запахом.
Затем посетила дамскую комнату, но из нее так и не вышла: туалет
покинула женщина лет на двадцать моложе (грим и косметика),
черноволосая (лежавший до последнего времени в сумочке театральный
парик), на пару дюймов выше ростом и с более энергичной походкой
(исключительно на твердости характера, сбросить, хотя бы внешне,
двадцать лет с пожилого организма было тяжело, но терпимо).
Украшенная цветами шляпка отправилась вместе с плащом, частью
одежды и все равно изрядно надоевшей ей сумочкой в стоящий рядом
бокс Армии Спасения. Новый ярко-красный плащ и брючный костюм
позапрошлого сезона, успевший за это время трижды потерять в цене,
к слову, понравились ей намного больше; жаль, что они хорошо
сочетались только с ее нынешними смоляными волосами. Запах она тоже
поменяла. Не то чтобы он нравился ей так же сильно, как новый плащ,
но у нового аромата было иное неоспоримое достоинство: любая
собака, будь она трижды невидимой, чихала бы от него не меньше
часа.