Я
подозвал Бориса, который уже успел освоиться с
алебардой.
—
Покажем им, как это делается, — кивнул я своим
дружинникам.
Мы
устроили демонстрацию — шесть моих охотников с щитами выстроились в
линию, плотно прижав их друг к другу. Когда я изобразил атаку
противника, они слаженно отступили на шаг, принимая удар на щиты. В
тот же момент алебардисты нанесли удары поверх строя, а стрелки
выстрелили из револьверов в промежутках. Этих пуль у нас было
больше всего, в отличие от более крупнокалиберных.
—
Вот так это должно выглядеть, — объяснил я. — Главное —
согласованность. Двигаетесь вместе, атакуете вместе, отступаете
вместе.
Мы
разбили тренировку на элементы. Сначала щитоносцы отрабатывали
смыкание строя и движение без разрывов. Потом алебардисты учились
наносить удары с нужной высоты и под правильным углом. Наконец,
стрелки тренировались быстро вскидывать оружие и стрелять в узкие
промежутки.
—
Мы единый организм, — повторял я, переходя от одной группы к
другой. — Щит — это кожа, алебарды — когти, ружья — клыки. Всё
должно работать вместе.
К
полудню, когда солнце уже нещадно палило, а на лбах бойцов
выступили капли пота, я заметил первые признаки прогресса.
Щитоносцы начали двигаться более синхронно, а алебардисты уже не
мешали друг другу.
—
Ещё раз, — скомандовал я, поднимая руку. — Построение!
На
этот раз строй сформировался значительно быстрее. По моему сигналу
вся конструкция плавно двинулась вперёд, затем повернула, затем
снова выровнялась. Это всё ещё далеко от совершенства, но уже
гораздо лучше, чем утром.
—
Теперь представьте, что перед вами Бездушные, — продолжил я. — Не
один, а десяток. Они быстры и сильны, но действуют почти без
координации. Их преимущество — в численности и отсутствии
страха.
Я
подобрал длинную палку и начал имитировать атаки на разные участки
строя. Щитоносцы напрягались, отражая удары, а алебардисты тут же
контратаковали.
—
Не теряйте строй! — кричал я, нанося всё более сильные удары, ко
мне подключилась ещё тройка охотников, изображая удары с разных
сторон. — Держитесь вместе!
К
моему удивлению, они держались. Даже когда я усилил натиск, линия
щитов прогнулась, но не сломалась. Строй начал действовать как
единый механизм, где каждая часть поддерживала другую.
—
Вот это уже лучше, — похвалил я, опуская палку.