В ответ тигрёнок рыкнул, и ему вторили раскаты грома. Подойдя к
поверженному противнику, он прижал оскаленную пасть к земле. Манул
пытался сопротивляться, выворачиваться, но после удара молнией силы
его покинули. Он ещё старался достать полосатого когтями, топорщил
шерсть, словно дикобраз иглы, но результат был предрешён.
Молния ударила снова, прямо в хвост полосатого, и, не причинив
никакого вреда, обрушилась на духа заводчан. Тот выгнулся дугой,
заскрёб когтями, высекая из платформы искры. А затем замер,
лишившись последних сил.
Убедившись, что на этом схватка окончена, я подошёл ближе. За
спиной что-то кричал, матерясь, Васька. Советовали девушки. Но я
был полностью сосредоточен на своём звере и проигравшем духе.
Сейчас я мог выбирать. Дать свершиться тому, что заложено самой
природой, или вмешаться и выбрать иной вариант.
Тигрёнок оскалился, наклонившись к шее поверженного врага. Его
ещё неокрепшие клыки зависли над горлом жертвы. Охота окончена,
можно насладиться трапезой.
Но вместо того, чтобы одним движением оборвать жизнь духа,
тигрёнок аккуратно, как до этого делала Борзая, взял того за шкирку
зубами и подтянул к себе. А через несколько секунд манул будто
съёжился, уменьшаясь до почти нормальных размеров. Лишился всей
своей колючей шерсти и последних ржавых обломков.
Теперь он выглядел, как и должен был, – крупный пушистый кот.
Разве что шерсть с рыжиной, да местами со свежими подпалинами и
выдранными клочьями. Миг, и он свернулся калачиком под брюхом у
тигра. А тот незаметно вырос в размерах. Не в разы, всего на
десяток сантиметров, но этого оказалось достаточно, чтобы уже кот в
его зубах казался детёнышем.
— Хорошо. Одобряю твой выбор, — с облегчением проговорил я,
погладив его по голове, и живое железо втянулось обратно в ладонь.
— Мы закончили. Теперь нужно перенести его на новое место.
— Осталось только понять, как отсюда выбраться… ой.... — Жанна
прервала свою саркастическую реплику на середине, ведь всё, что мы
видели, необъятные горы и небеса, исчезли, а мы оказались в
небольшой металлической комнате, освещаемой только идущим через
дверной проём светом.
Но встречали нас совершенно не радостные лица. Наоборот, они
были полны гнева, ненависти, отчаянья. Заводчане смотрели на нас
через мушки прицелов.
— Вы ответите за свои преступления! Вы, погубившие наш род! —
тряся винтовкой, выкрикнул старейшина, и я почувствовал, как
напряжены все вокруг. Достаточно одной искры и…