И снова Джей изменился. От этих скачков уже
становилось не просто страшно — жутко. Оружие явственно задрожало в
его руке, а голос в противовес недавней жесткости стал растерянно
слабым:
— Ферро… в городе?
— Так точно!
— Ты свободен.
— Но… Хаук Люффарен…
— Оставь все необходимые данные. Я беру под
свою ответственность и сам сопровожу обвиняемого в участок.
— Тогда мне нужна ваша идентификация и
подпись.
Джей подчинился всем формальностям как-то
безропотно. Проблем не возникло — только удивление на лице
имперского, когда тот увидел отразившуюся на его планшете
информацию. Но спрашивать уже не рискнул — просто поспешил
исчезнуть.
А Хаук и Страйд остались наедине с вольным,
взгляд которого стал еще безумней, чем в недавнюю ночь. Джея
трясло. Очень сильно трясло.
— Ферро в городе… в городе… — повторял он как
заведенный, и на Страйда с каждым словом становилось жалко
смотреть, а самого Хаука грызло острое чувство вины. Его глупость,
очевидно, привела к чему-то неожиданному, неправильному.
И непоправимому.
Джей же вдруг впился взглядом в лицо механика
и с нереальной улыбкой-оскалом прошептал:
— В городе будет парад, да?
— Через два дня… Джей…
— Закончи ногу, Страйд.
— Но…
— Закончи ногу, Страйд! Это приказ! Впервые в
истории лидер легендарного отряда будет участвовать в параде — не
хотелось бы хромать!
— Насколько я знаю, — горько ответил механик,
— раньше ты всегда отклонял приглашения, Джей…
— Зато прийти без приглашения как раз в моем
стиле!
С этими словами вольный встал и, хромая
отчего-то еще больше, вышел. Из коридора теперь доносился его смех.
Такой же дикий. Одержимый. Наполненный странным торжеством. Хаук
перевел взгляд на оставшегося совершенно разбитым Страйда и тихо
извинился. Но тот лишь отмахнулся, плеснув в стакан какой-то мутной
жидкости.
Что-то еще произнести высотник уже не посмел —
в небольшой кухоньке остро запахло спиртом.
Джей остановился на первой ступеньке,
запрокинул голову и сделал глубокий вдох, избавляясь от остатков
клокочущего в груди безумного смеха. Какая-то часть его естества
понимала: что-то не так. Но он не желал даже пытаться над этим
задуматься. Пять лет назад его сущность сгорела дотла. И в безликом
сером пепле жила лишь одна мысль, одна цель, одно желание — то, что
заставляло его двигаться вперед все эти годы, и то, что породило
Джея Рассела как необходимую для существования маску. Но всего пары
слов, одного секундного эпизода хватило, чтобы маска раскололась,
вернув того, кто так долго спал.