– Идем, – он выходит из комнаты. Отец, сжимая мои плечи, подталкивает меня на выход. Кажется, он больше боялся, что я закачу истерику. Он откупился мной за свои грехи?
Я ничего не понимаю.
Нет, он бы так не поступил. Но почему я должна пойти с этим… оборотнем?
Дверь машины захлопывается прямо перед моим носом. За тонированным стеклом я вижу обескураженного отца. Он касается ладонью стекла. Я повторяю движение и, считываю с его губ: «Все будет хорошо».
Я верю ему. Не знаю почему, но верю.
За спиной хлопается дверь. Рядом со мной садится Астархов, следом на переднее сиденье вваливаются двое мужчин чем-то похожие друг на друга. Оба во всем чертом. У обоих одинаковые татуировки на шеях.
Перевожу взгляд на Вячеслава, который, как оказалось, в очередной раз рассматривал меня с интересом.
– Только, пожалуйста, не истери.
– Не дождетесь.
– Вот и славно. Дима, вези домой.
– Зачем я вам?
Ясный взгляд сменяется на уставший и уже безразличный. Неожиданно пододвигается ко мне. Я даже дернуться не успела, как оказалась прижата к кожаному сиденью. Что-то щелкнуло. В мозгу, в теле, где? Не понимаю. Где щелкнуло?
– Ты не пристегнулась, – говорит сердито и отодвигается от меня к окну еще и отворачивается, будто мое общество ему претит.
Мда, а я уже было решила, что один из тараканов в моей голове не выдержал всего и застрелился.
– Вы так и не ответили.
– Можешь считать себя залогом.
– Какой долг у отца?
Оборотень игнорирует мой вопрос. Явно предпочитает не вводить меня в курс черных дел. И, видимо, долг был большим. Единственное, что давало гарантию возвращения долга – моя жизнь. И никак иначе. Отец в лепешку разобьется, чтобы вытащить меня.
– Я ведь сказал не истерить.
Поднимаю взгляд на оборотня, который уставился в окно.
– Я и слова не сказала.
– Поживешь пока у меня. Познакомишься с моим сыном. Вы ровесники. Думаю, найдешь с ним общий язык.
– С оборотнем? – хмыкаю я. – Вячеслав взглянул на меня, а двое сидящих спереди амбалов напряглись, судя по тому, как они заёрзали на своих местах.
– Чем, по-твоему, интересуются оборотни-подростки?
– Вы у меня спрашиваете? Я не оборотень!
– Действительно, – теперь хмыкнул он. – Если ты что-то захочешь, говори, не стесняйся. Путь неблизкий.
Чем дольше мы ехали, тем сильнее становилось мое напряжение. Я уже окончательно осознала, что убивать меня никто не собирался. И ничего аморального в их планы не входило. Наверное. Астархов всю дорогу дремал, к моему удивлению. Амбалы поглядывали на меня в зеркало заднего вида, а я в ответ не гнушалась строить гримасы и высовывать язык в ответ.