За, без малого три тысячи неправедных цыганских рублей, в
бухгалтерии Кировского РОВД с меня взяли подробную расписку. После
соблюдения всех формальностей по передаче мне денег, я пулей
вылетел из здания РОВД и метнулся в сторону машины. На Лиду я,
конечно, надеялся, но, если вдруг кировские бэхи, не дождавшись
меня, захотят свалить, то она их не удержит. Поскольку следователя
Корнеева в Октябрьском райоргане они не застали, то формальный
повод уйти в туман до понедельника у них был. Потом включат дурака
и на голубом глазу заявят, что сам я разгильдяй и во всём виноват
тоже сам. Очень сомнительно, что этим операм выписали полноценную
командировку в наш райотдел. И уж, тем более, стороннему
товароведу, да еще из гражданской структуры. А насколько серьёзно
их накачали в Кировском, я знать не мог и потому сильно переживал
за то, что они могут свинтить.
- Сейчас куда едем? – проявил любопытство Гриненко, когда я
разместился за рулём.
- На базу! – поворачивая ключ в замке зажигания, ответил я, –
Нам с тобой двух помощников дали, они нас сейчас в Октябрьском
ждут. Но запросто могут не дождаться! – нервно вздохнув, добавил
я.
При упоминании о помощниках Станислав сразу же повеселел. А я
закрутил головой по сторонам, чтобы не задавить кого-нибудь в
спешке, сдавая назад.
- Ты иди сразу в кабинет и ставь чайник, а я к Зуевой зайду, она
их должна была тормознуть! – велел я Гриненко, когда мы поднялись
на этаж следственного отделения.
У добросовестной Лиды я застал всех троих. Всех, кого мне
прислал подполковник Сидоренко. Как он решал вопрос по
откомандированию ко мне двух оперов-бэхов и райпотребсоюзовского
товароведа, я даже не стал интересоваться. Для меня сейчас было
главным, что всё, что я затребовал, мне было предоставлено.
- А теперь пройдёмте в мой кабинет, товарищи! – пригласил я двух
хорошо одетых коллег по служению Родине и женщину лет под сорок
после того, как поздоровался с ними, войдя к Зуевой. – Следователь
Корнеев, в распоряжение которого вас направили, это я! –
представился я, чтобы внести в наши отношения окончательную
ясность.
Прикомандированные опера неохотно поставили на стол стаканы с
недопитым чаем. И хоть без энтузиазма, но всё же послушно встали.
Тётка, в отличие от них, своего неудовольствия никак не проявила и
просто смотрела на меня с мирным и присущим всем женщинам
любопытством. Причиной тому любопытству, по всей вероятности, были
мои сияющие золотом парадные погоны и сверкающий тёмновишнёвым
цветом венозной крови орден. Оно и немудрено, возраст у меня сейчас
самый неподходящий для владения орденами. Да и день сегодня
постный, потому как никаким государственным праздником не
ознаменован. В том смысле, что все нормальные менты вокруг, в
отличие от меня, облачены в мундиры повседневной носки.