Развернув на столе скомканный кулёк из газеты, я убедился, что в
нём именно то, что мне нужно. Вернее, то, что до изжоги и резей в
животе нужно моему пока еще заочно знакомому цыгану по фамилии
Романенко и по имени Иоску.
Внутри газетного комка тускло поблёскивали потемневшей латунью
девятимиллиметровые «маслята» от немецко-фашистского «Люгера». Или
от «Вальтера» того же калибра и той же национальности. То, что
надо! Хорошо, что не от ПМ и не от «мелкашки». В первом случае
сразу же и всем вокруг навеваются дурные мысли о боеприпасах из
ментовской оружейки. А во втором, уже для меня присутствуют
существенные технологические трудности. Хотя, если процессуально,
то у тех и у других патронов санкционный вес абсолютно идентичен. И
там, и там, на годишку общего режима они тянут.
- А зачем? – кивнув на свой подарок цыганам, вполголоса
поинтересовался Станислав.
- Сто пятьдесят четвёртая совсем сырая, с ней нам еще работать и
работать, чтобы качественной доказухи набрать! – терпеливо начал я
объяснять напарнику свои манёвры, – А «бакланка», которую кировчане
второпях возбудили для подстраховки, чтобы барыг закрыть, она и
вовсе из пустоты натянута. При таких раскладах мне деваться некуда
и эту двести шестую я в понедельник прекращу. Уж лучше я сам, чем
потом меня их адвокаты размотают вместе с прокурором!
- Вместо неё двести восемнадцатой проложиться хочешь? –
понимающе кивнул опер, – Тогда надёжные понятые нужны.
- Нужны, – согласился я, – Вот и займись ими! Завтра к обеду они
нам понадобятся.
На самом деле двести восемнадцатая УК мне нужна не столько для
подстраховки сто пятьдесят четвёртой, сколько для создания
устойчивой неприязни между братовьями-ромалами. Но пускаться в
длинные объяснения я поленился, рассудив, что оперской ликбез и
цыганская лирика подождут до лучших времён.
Не прошло и получаса, как я уже топтался у железной двери
тюремной вахты. Стаса я оставил сторожить машину. Сегодня он мне
здесь был не нужен.
Дежурный предупредил, что через час баландёры начнут разносить
обед по камерам и потому у меня на работу с клиентом всего сорок
минут. Я заверил ДПНСИ, то есть дежурного помощника начальника
следственного изолятора, что в отпущенное мне время уложусь и пошел
в отведённое мне помещение для допросов.
Нику Радченко мне привели быстро. Выглядел он хуже, чем вчера.
Под глазами были набрякшие мешки и смотрелся он нерадостным.
Впрочем, и вчера его физиономия оптимизмом тоже не светилась.