Видна уже была заснеженная площадка приземления, усеянная пятнами загасших куполов, четыре машины Газ-66 и один КрАЗ, стоящие в ряд, командирские уазики, группа людей около них, подальше – военный аэродром, откуда они взлетали.
Колька потянул левую группу строп, чтоб немного снесло в сторону, ибо в какой-то момент понял, что его уже несколько секунд несёт в аккурат над куполом Джиоева, и он, Николай Горячев, снижается чуть быстрее Князя.
– Князь, возьми правее! – крикнул он, продолжая выбирать левую группу строп.
– Что орёшь, слышу хорошо, – спокойно ответил Сашка, вытягивая правую группу строп. – Где ты, не вижу!
– Над тобой в самый раз, где ещё, – косясь на приближающийся княжий купол, Колька выбирал стропы, петля которых свисала уже у самого колена.
Он кинул взгляд вверх – ого! Его купол сильно перекосился, но влево он сдвинулся лишь на немного. Чаша купола Джиоева тоже накренилась – но в противоположную сторону. Заметил и другое: подошвы его сапог всё быстрее идут на сближение с упругой поверхностью Сашкиного купола.
– Саня, да тяни ж ты, едрёна маманя! – успел он крикнуть, как ноги стали погружаться, словно в мягкое тесто, в поверхность вздувшейся ткани. Он не расслышал, что ответил Джиоев, поскольку панический ужас отключил всякую его связь с миром.
…Уже потом, после армии, Николай иногда размышлял о таких феноменах, как скорость мысли, скорость возникающих в мозгу картин, различных моделей ситуаций, мгновенного выбора оптимальных решений. Тут даже слово «мгновенный», пожалуй, не подойдёт – срок длинноватый. Это «мгновение» надо раздробить ещё на сотню или тысячу составляющих. Где-то он прочёл описание эксперимента, проведённого со спящим человеком. Человек спит, а ему на лоб роняют с полуметровой высоты пару общих тетрадей. Разумеется, этот человек с перепугу сначала вскакивает, а затем рассказывает сон: идёт он с любимой девушкой по весенней улице, остро пахнет распускающимися клейкими листочками (он помнит эти подробности), они мило щебечут о том, о сём, она читает ему стихи Тарковского, после чего он замечает крадущегося сзади громилу, успевает заслонить собой любимую, но не успевает защититься сам – громила бьёт его кастетом прямо в лоб!.. Врач-психолог (или как там его называют) делает вывод, что этот протяжённый во времени сон мог присниться в отрезок (!) времени от касания тетрадки поверхности лба до выхода из состояния сна: то есть за тот срок, когда мозг получил сигнал, обработал его и дал команду «подъём!».