У двери на полу лежали две смаркированные верёвки-сороковки, четыре ледоруба, стоял в бачке-футляре примус «шмель». В тесной комнатушке находились ещё две такие же кровати, застеленные синими армейскими одеялами. Рядом с ними на полу стояли четыре неразобранных рюкзака.
Несмотря на духоту и жару, Горячев сидел на кровати в олимпийке, надетой поверх футболки (сброшенная пуховка лежала рядом) и в тяжёлых ботинках «вибрам» с шерстяным носком внутри – даже не распустив шнурки. Он не замечал ничего: ступор и оцепенение. Иногда менял позу и, закрыв глаза, то ли мычал, то ли постанывал. Плескал в пиалку водку, какое-то время держал её в руке, потом крестился, выпивал, закидывал в рот две-три виноградины, давил их языком, чтобы заглушить во рту противный водочный вкус, и снова застывал в очередной позе отчаяния. Водка не брала.
За дверью, выводящей на балкон-галерею, и за тонкими переборками стенок из соседних номеров доносились голоса, откуда-то со двора, где под крытым навесом были сколочены добротные двухъярусные нары, слышались гитарные аккорды. Альпинистская база жила свой повседневной жизнью. Кто-то кричал:
– Леонов где? Мужики, Леонова Костю не видели? Куда вся КСС [2] подевалась?
– Леонов ещё из морга не приехал, – сказал кто-то, стоящий на балконе – судя по голосу, совсем неподалёку от его номера. – Пока документы выправят, то да сё…
Парни ещё о чём-то переговаривались, уже не столь громко, а Николай, услышав про морг, словно очнулся от наркоза, с перекошенным лицом саданул кулаком по колену, внезапно обмяк и заплакал.
– Витя, – крикнули снова во дворе, – глянь, там баня нагрелась?
– Моется тот, кому чесаться лень! – прокомментировал какой-то остроумец.
– Больше грязи – толще морда, – добавил другой.
– Не, ну я ж серьёзно!.. Мы первыми очередь на баню забивали.
– Забей себе окурок под каблук! Там уже две девчонки из Красноярска. Минут с полчаса как зашли.
– Ну, кырско-сибирские бабы!.. И меня ведь не позвали!.. Это ж свету конец!
Посыпались оживлённые едкие комментарии. Николай вытер слёзы, снова плеснул в пиалку. В открытое окно был виден кусок каменистой дороги, шумливая горная речка Варзоб в валунных берегах. В ней они купались перед отъездом в альплагерь. Всего-то восемнадцать дней назад! Обматывали валун верёвкой, на другом конце вязали петлю и, для страховки схватившись за неё, заходили в реку выше по течению. Когда поток начинал валить с ног, отдавались его ледяным обжигающим струям. От холода и удовольствия сводило челюсти, каменели суставы и мышцы. Главная задача была – не поломать руки-ноги, когда неумолимая сила горной реки крутит и волочёт по каменному скользкому дну. Купались одни парни. Люська тоже было сунулась – показать бабье геройство, но он остановил её: «Застудишь одно место – рожать не будешь».