Он зорко всматривался в дальние кусты, ожидая движущуюся мишень. Откуда пойдёт: справа или слева? Справа, слава те Господи! Сколько ни тренировался на стрельбище – всё равно чувствовал какое-то неудобство, если приходилось стрелять на опережение вправо. И мазал чаще. А если влево – милости просим, сейчас нарвётесь… «Бегущий кабан». Хорошо бежит, прямо летящий кабан, а не бегущий. Бабирусса наскипидаренная… Прицельная планка у него выставлена на сто метров, до «бабируссы», наискось удирающей от него, – раза в полтора поболе. Он не стал двигать планку – некогда, просто взял чуть повыше: снизу-справа – влево-вверх, опережение на три пальца. Жахнул одиночным, словно на охоте. «Кабан» пропал.
Снова переменил рожки: отстёгнутый магазин с жёлтыми патронами просто кинул на бруствер. Судьи потом подсчитают и гильзы, и оставшиеся в магазине неиспользованные патроны: все ли тридцать снарядил, не схимичил ли, чтоб сэкономить время?…
Указатель влево. Что ж там ожидает? А, вспомнил: ров с «живыми» брёвнами вместо моста. Это уже ерунда. Нет, перед рвом, кажется, метание гранаты. Правильно, избавиться б скорее от неё – лишняя тяжесть. Через сто метров – известковый круг: исходная позиция. Где цель, в каком направлении? Ага, вон красный флажок на поляне… Колька быстро выдернул из подсумка гранату – учебная, с дырочкой, а запал настоящий. Как говорил взводный, меньше трёх пальцев не отрывает, если рванёт в кулаке. Ввинтил запал, отогнул усики, рванул кольцо. Автомат в левой руке на отлёте – замах, бросок: «Получи, фашист, гранату, от советского солдата!». Метров на пятьдесят, кажется, улетела – нор-рмально, Коля!
Так, ров! Где он, ров? Ага, опять стрелка-указатель. Из веточек выложена. Вот он, родимый. За ним последний рубеж – и финиш. Гимнастёрка-«иркут» уже – хоть выжимай, в сапогах едва ли не хлюпает. Над сухой пятиметровой канавой были подвешены на верёвках два бревна: одно потолще, другое потоньше. Да что я, чокнутый, чтобы бегать по брёвнам! Как ни сохраняй равновесие – всё равно крутанётся. Бревно крутанётся – солдат навернётся. Николай закинул автомат за спину, сел верхом на край бревна, упёрся руками, расставил ноги коромыслом пошире, и мелкими равномерными толчками задрюкал по гладкой поверхности: упор на руки – подтянул «пятую точку» и опять по новой. Главное – не нарушить равновесие и сохранить выбранный ритм, тогда бревно не будет раскачиваться. Пока всё шло хорошо: зыбкая опора лишь подрагивала под ним и покачивалась вперёд-назад. Это ничего, лишь бы не из стороны в сторону.