Герцог позвонил в колокольчик,
выудив его из-за балдахина. А я не знала, что такие вообще есть. В
нашем коттедже не принято звонить в колокольчик. Наверно потому,
что прислуги у нас нет. Не по карману нам содержать даже одну
служанку. Тётка Ядвига всё сокрушалась, до чего докатились графини
Вельские.
Аманда же только смеялась, что мол,
голубая графская кровь уже совсем перевелась, смешавшись с красной
обычной.
Но тётка не оставляла попыток
вернуть былое величие Вельских и старательно подбирала нам выгодные
партии. Алисию, нашу среднюю сестру выдала за барона, богатого и
красивого. И пропала сестра. Неслышно о ней ничего. Не пишет и на
наши письма не отвечает.
Герцог тоже молчал, нервно
постукивая пальцами по колену.
Слуги не торопились приходить на
зов. А я, между прочим, по естественной надобности так хочу, что
уже колит всё.
― Ваше сиятельство, не могли бы вы
помочь мне встать и доковылять до кровати, ― я наклонилась, чтобы
посмотреть, есть ли ночная ваза под кроватью, но из-за низко
свисающего покрывала ничего не увидела.
Клянусь, ещё немного и я опозорюсь
на глазах тёмного герцога.
― Дождёмся слуг, и они помогут, ―
отмахнулся он от моей просьбы.
Я стала на четвереньки и поползла к
кровати. И мне было плевать, как это выглядело со стороны и что при
этом думал герцог.
― Выйдете, ― попросила я, когда
наконец-то обнаружила то, что искала. ― Немедленно, надеюсь вас это
не затруднит и слуг ждать не надо?
Он зло сверкнул глазами и вышел из
комнаты, напоследок хлопнув дверью. Какое блаженство я испытала, и
его уходом тоже.
Я начала предпринимать попытки
забраться на кровать, ибо пол в замке холодный, а камин не топлен.
Герцог почему-то не заметил холода в комнате.
Когда я была почти у цели, раздался
нетерпеливый стук в дверь. Неужели его сиятельство научилось
манерам за один разговор со мной и вместо того, чтобы ворваться к
девушке в комнату, теперь стучит?
― Кто там? ― задыхаясь от усилий,
спросила я. ― Входите.
Дверь грубо распахнулась, и в
комнату ворвалась разъярённая служанка.
― Ты чего тут звонишь? ― проорала
она мне в лицо. ― Звонишь и звонишь, забодала.
Я настолько опешила от наглой
выходки, что так и застыла наполовину на кровати, а наполовину на
полу.
Девица в теле, что называется кровь
с молоком, и голос у неё зычный, что он её крика уши
закладывало.